Ты не должен обходить Тару справа, а Бреджию[44] — слева,
Ты не должен охотиться на злобных зверей из Керны.
Ты не должен покидать Тару каждую девятую ночь.
Ты не должен спать в доме, в котором после заката горит огонь, и в доме, огонь в котором виден со двора.
Ты не должен следовать за тремя всадниками в красном, в сторону дома Красного.
Во время твоего правления не должно случиться никаких грабежей и похищений.
Ни один мужчина и ни одна женщина не должны входить после заката в дом, в котором ты будешь находиться.
Ты не должен вмешиваться в спор, вспыхнувший между двумя твоими рабами».
Наконец Конэйр вступил на престол, и начало его правления было отмечено прекрасной погодой и богатым урожаем, что всегда ассоциировалось с правлением доброго короля. В порты Ирландии то и дело прибывали иностранные корабли. Каждую осень на дубах поспевало столько желудей, что свиньи бродили по колено в них. В реках кишмя кишела рыба. «Во время его [Конэйра] правления в Эрине не было совершено ни одного преступления, и для жителей Эрина голос короля звучал слаще звона струн лютни. Начиная с середины и весны и вплоть до самой середины осени никакой ветерок не тревожил коровьих хвостов».
Однако волнения все же были, причем — с самой неожиданной стороны. Конэйр быстро покончил с грабежами и разбоем, и это очень не понравилось трем его сводным братьям, которые были прирожденными разбойниками. Творя злые дела на путях гордыни и властолюбия, они в конце концов были пойманы с поличным, когда их руки еще были обагрены кровью жертвы. Однако Конэйр не стал приговаривать их к смерти, как того требовал простой народ, а просто решил обезопасить от них свое королевство. Братья были высланы из Эрина, и им было приказано отправиться за море и, если пожелают, продолжать свои набеги там. В изгнании они встретили другого вождя, Ингкела Кеха, то есть Одноглазого, сына короля Британии присоединились к его отряду и вместе с ним напали на крепость, в которой а это время гостили отец Ингкела а также его мать и братья. В ту же ночь вся королевская семья была перебита. После этого Ингкел, в свою очередь, предложил братьям напасть на земли Эрина, и они, собрав в свою дружину разбойников и всякий сброд, в том числе и семерых Манов, сынов Эйлилла и Медб из Коннахта, а также Ферли, Фергара и Феррогана, совершили набег на Ирландию, захватив земли у побережья Дублина возле Хоата.
Тем временем Конэйр, под влиянием происков его недоброжелателей из клана Туатха Де Данаан, стал нарушать один за другим свои гейсы. Так, он вмешался в ссору между двумя своими слугами в Мунстере, а возвратившись в Тару, увидел, что все ее окрестности объяты заревом и окутаны дымом пожаров. Король и его приближенные решили, что это грабит столицу войско, вторгшееся с севера, и чтобы поскорее освободить ее от насильников, Конэйр со своим отрядом поспешил обойти Тару с правой стороны, а затем обогнуть равнину Бреджия с левой. Однако, как оказалось, и зарево, и дым пожарищ на самом деле были лишь наваждением, иллюзией, вызванной чарами богов Туатха Де Данаан, которые сосредоточили все свои силы на том, чтобы погубить неугодного короля. На пути к Бреджии Конэйр начал было преследовать «злобных зверей из Керны», которых на самом деле не было, «но так ничего и не увидел до тех пор, пока не прекратил погоню».
Затем Конэйр решил где-нибудь переночевать и обнаружил, что он находится неподалеку от приюта Да Дерги, лорда Лейнстера. Приют этот дал название одной из знаменитых песен бардов — «Разрушение приюта Да Дерги». Во время прибытия Да Дерги в Тару Конэйр успел породниться с ним и поэтому посчитал себя вправе воспользоваться законом гостеприимства и обратиться к новому родственнику. Да Дерга жил в огромном доме с семью дверьми, находившейся неподалеку от современного Дублина, скорее всего — в Доннибруке, на большой дороге, ведущей в город с юга. И когда его отряд направился к этому приюту, произошел странный случай: Конэйр увидел впереди себя трех всадников, облаченных в красные одежды и скакавших на конях красной масти. Король тотчас вспомнил свой гейс о «трех всадниках в красном» и послал вдогонку за ними гонца с повелением вернуться и уступить дорогу. Но хотя гонец едва не загнал коня, ему так и не удалось приблизиться к трем красным всадникам ближе чем на бросок боевого копья. Тогда он крикнул, что король повелевает им вернуться, но один из всадников, обернувшись и смерив его насмешливым взглядом, с издевкой посоветовал гонцу поспешить в «приют, где его ожидают важные новости». Узнав об этом, король вновь и вновь посылал гонцов за всадниками, обещая им большую награду, если те пропустят короля вперед и не будут маячить перед ним. Наконец один из них пропел грозное магическое заклинание: «О сын мой! У нас важные вести… Измучились кони, на коих мы скачем, — кони из сказочных пещер. Хотя мы и живы, мы уж давно мертвы. Сын мой, какие грозные знаки: головы сложить, стервятников накормить, воронов угостить, смертельный удар получить, лезвия мечей кровью живой обагрить… Видишь — щиты пробиты насквозь на закате. Горе, о сын мой, горе!» После этого всадники поскакали вперед, соскочили со своих красных коней, привязали их у входа в приют Да Дерги и, войдя в него, уселись напротив дверей. Кстати сказать, «Дерга» означает «Красный». Таким образом, оказалось, что Конэйр скакал по дороге следом за тремя всадниками в красном в сторону дома Красного. «Увы, — печально заметил Конэйр, — получается, что я в один вечер нарушил все свои гейсы».
44
Бреджия была обширной равниной, находившейся к востоку от Тары, между реками Бойн и Лиффи.