Движение националистов убедило союзников по крайней мере в одном: не следует ни в коем случае рисковать; на все требования Ферит-паши отправить войска в Анатолию было отвечено отказом. Любопытно, что в то же время по Стамбулу ходили слухи, что между османским и британским правительствами заключен секретный договор; говорили, что 12 сентября договор был подписан Ферит-пашой и тремя англичанами. Согласно этому договору Османская империя, лишившаяся Курдистана, добившегося независимости, оказалась бы под английским мандатом; Стамбул остался бы турецкой столицей, а британцы помогли бы османскому правительству одержать победу над националистами, сохранить Измир и укрепить влияние халифата.
Подобный секретный договор слишком хорош, чтобы быть правдой. Ферит-паша никогда не подписал бы такой документ. Французские власти в Стамбуле не верят в его существование. Сам Кемаль не скрывает своего скептицизма. Особенно удивлено министерство иностранных дел, так как никого не уполномочивало для ведения подобных переговоров с англичанами. Источником слухов о «договоре» оказался немецкий журналист, информированный в Берлине одним из соратников Талаата, а сам «секретный договор» — яркий пример дезинформации, регулярно питающей разногласия между Парижем и Лондоном.
Англичане потратили немало усилий, чтобы доказать, что их политика не имеет ничего общего с этим «договором». На самом деле существовала секретная нота, подписанная 9 октября военным министром Уинстоном Черчиллем. Черчилль рассматривал национальное движение как патриотическую организацию, противостоящую правительству, но готовую сотрудничать с султаном и даже в какой-то степени с Великобританией. Военный министр настоятельно рекомендует вести предельно осторожную политику и заключает: «Мы можем превратиться во врагов патриотических сил Турции, а наше неправильное поведение будет стоить миллионы британским налогоплательщикам и вызовет в будущем неограниченные финансовые расходы». Меморандум Черчилля вызывает восхищение глубиной анализа ситуации; им учтены все аспекты — военные, дипломатические, экономические и финансовые… Черчилль решительно выступает за радикальное изменение британской политики, к великому разочарованию министерства иностранных дел; дипломаты считают это победой «Единения и прогресса». В середине октября Робек и военные власти получают следующий приказ: «Вы не должны использовать войска для поддержания гражданской администрации вдоль анатолийской железной дороги; все ваши подразделения должны быть выведены, если им угрожает открытая враждебность националистов, что могло бы повлечь многочисленные военные операции и иметь последствия в Персии, Палестине и других местах». Таким образом, этот документ не имеет ничего общего с якобы существующим «договором» от 12 сентября.
Итак, Кемаль и националисты убедили союзников в том, что их нельзя игнорировать. Но Кемалю этого мало, и он развернул настоящую кампанию, привлекая Хёрста и Роулинсона, чтобы убедить союзников отказаться от расчленения Турции.
Общение с англичанами было сложным искусством, о чем свидетельствует пример с Али Фуадом. Генерал Солли Флад, командующий войсками по поддержанию порядка на железной дороге, предложил встречу; сначала отказав, Али Фуад затем изменил мнение — не повлиял ли Кемаль? — и 21 сентября турецкий генерал встречается с сотрудником Солли Флада, майором Берт-Маршаллом, в окрестностях Эскишехира. Фуад знакомит майора с документами о национальном движении и комментирует их: «Большинство населения поддерживает национальное движение и выступает против правительства». — «Почему вы в этом уверены?» — спрашивает озадаченный англичанин. «Пять тысяч человек покинули Эскишехир», — отвечает Фуад. «Это не так», — отмечает Берт-Маршалл и уточняет в своем рапорте, что сторонники Фуада представляют «самые низшие социальные слои» и ведут себя «как большевики», заставляя крестьян присоединяться к ним. «Ваши сведения малоправдоподобны», — заключает Берт-Маршалл.