Период с момента окончания выборов в начале ноября 1919 года до сессии османского парламента 12 января 1920 года был весьма любопытным. В столице, как прежде, царили политические интриги и всевозможные сплетни. Казалось, вернулись добрые старые времена накануне выступления младотурок. Возвращение принца Сабахеддина, почти постоянно находившегося в изгнании, было символичным. Ферит-паша жаждал снова вернуться к власти; практически открыто он вступил в переговоры с курдами и пообещал им независимый Курдистан при условии, что они разгромят националистов Сиваса.
Еще до того, как приступили к действию курды, Кемаль и его сторонники столкнулись с выступлениями других соотечественников. На западе, в районе Коньи, центра консерватизма, поднялись голоса против сил националистов, называвшие их «заурядным вариантом „Единения и прогресса“, кто нападает на дома, принадлежащие образованным, состоятельным и уважаемым людям». Скорее англичане, чем националисты, спровоцировали мятежи в Бозкыре и Конье; Рефет, прибывший из Сиваса, поспешил усмирить их.
На северо-западе Анатолии, в районе Бурсы и Баликесира, сложилась еще более серьезная ситуация. Против националистов выступил Ахмет Анзавур, черкес, бывший жандармский полковник, прибывший из царской России. Черкесам из России османское правительство предоставило земли и налоговые льготы, черкесов-мужчин всегда ценили за отвагу, а женщин — за красоту. Ахмет Анзавур, как и большинство его соотечественников, не хотел иметь ничего общего с «Единением и прогрессом» и ожидал «приказа священного халифа». Грубоватый, невежественный Анзавур, по мнению англичан, «способный объединять», поднимает знамя антинационализма с благословения Ферит-паши. Против него выступает Этхем, другой черкес, с которым они ведут игру в «кошки-мышки». Но Анзавур будет вынужден прекратить выступления, когда правительство Стамбула по требованию Кемаля решит отправить жандармерию на его усмирение.
КонклавВ это время Кемаль напряженно работает. Он осознает, что его сила может стать его слабостью. Султан и Блистательная Порта убеждают депутатов и других подданных, что их националистические убеждения так же сильны, как и уважение конституции — разве не они организовали законные выборы? Положение Кемаля становится шатким. Выборы могли бы стать началом его конца, объединение в Амасьи — заблуждением, а победа националистов на выборах — пирровой победой.
Нет, избрание палаты депутатов — еще не конец сражения; нет, депутаты не должны поддаваться улыбкам султана и Блистательной Порты: таковы убеждения Кемаля, которые он пытается передать своим соратникам, членам Комитета представителей и командующим армейскими корпусами, которых он собрал 16 ноября в Сивасе. Кемаль уже думает о «Национальном собрании», которое превратится в «Учредительное собрание», чтобы присвоить себе исполнительную власть. Радикально настроенный Кемаль считает, что «палата депутатов не должна собираться в Стамбуле, оккупированном англичанами, и что она не сможет добиться цели, преследуемой нацией».
К концу заседаний, 29 ноября, вопреки всем ожиданиям, Кемаль уступает: он должен был сделать выбор между собственными амбициями и реальностью. Карабекир, Фуад, особенно Рауф были за Стамбул. «Я понял, что большинство депутатов соберутся в Стамбуле, — заявил Кемаль. — У нас нет возможности заставить их собраться вне столицы».
Но Кемаль проиграл не всё. Он добился, что Комитет представителей будет продолжать заседать в Анатолии «по причине недостаточной безопасности в Стамбуле». Кроме того, конклав решил сформировать группу националистов в составе палаты депутатов, которая представит собой «не делегацию, а политическую группу, способную защищать наши позиции».
Волнения на двух континентах23 и 24 ноября 1919 года, когда проходили дискуссии в Сивасе, в тысячах километров от Сиваса — в Индии, в Дели, собралось более трехсот делегатов, среди которых был и Неру, на конференцию по проблемам халифата. Индийские мусульмане выражали серьезную озабоченность судьбой султана-халифа Стамбула: «Когда правительство приходит в упадок, как долго сохранятся его слава и влияние?.. Марокко пало, Персия тоже, теперь мы посмотрим, как долго будет сопротивляться Турция».
Конференция в Дели решает, что священная обязанность всех индийских мусульман — «отказаться от поддержки» английского правительства, если халифату угрожает несправедливый турецкий мирный договор. Вопреки мнению делегатов-коммерсантов конференция объявляет бойкот европейским товарам. Эту решимость делегатов поддержали также присутствующие наряду с мусульманами индусы. Конференция, впрочем, избрала президентом индуса, человека, чья слава начала только зарождаться, — Ганди… Для этих людей султан-халиф Стамбула — символ, икона, а Кемаль-паша — новый человек, сведения о котором и о его выступлении были опубликованы прессой националистов в Бомбее, станет настоящим героем мусульман.