После длительных уговоров и отсрочек Иззет-паша, ставший военным министром «правительства» Тевфика, в конце концов согласился. В начале декабря он покидает Стамбул в сопровождении Салих-паши, тоже ставшего министром. Иззет заявил, что у них есть шесть шансов из десяти успешно завершить миссию. Прежде чем прибыть в Эскишехир, Иззет и Салих встретились с Кемалем в Биледжике. Кемаль немедленно ставит на место посланцев Стамбула: «Представляюсь вам: я — президент Великого национального собрания Турции и председатель его правительства; с кем имею честь говорить?» Иззет и Салих ошеломлены: не ослышались ли они? «С кем имею честь?» Иззет, которого Кемаль регулярно посещал два года назад, и Салих, с кем Кемаль встречался в Амасье совсем недавно?
Иззет отвечал, подробно напоминая всё, что произошло с момента заключения перемирия, говорил о большевистской угрозе и рекомендовал установить мир. И снова Кемаль взорвался от гнева: «Англичане вас обманывают. Вы наивны, и во всем, что вы мне сказали, я не нахожу никакого конкретного предложения… Я вам повторяю: для нас правительство Стамбула не существует». И повернувшись к Салиху, который еще не раскрывал рта, заявил: «Что касается вас, паша, вы ответственны за исчезновение османского парламента, так как мы поверили тому, что вы говорили нам в Амасье».
Униженные, ошеломленные, оба посланца Стамбула понимают, что их миссия провалилась. Тем не менее, вместо того чтобы вернуться в Стамбул, миссионеры едут с Кемалем в Анкару. Националисты получили возможность показать им реальную ситуацию. Но затем начинаются загадочные события, неясно, с их согласия или против их воли.
Анатолийская версия не оставляет никаких сомнений. «Прибывшая делегация, — заявляет агентство „Национальный суверенитет“, — состоит из патриотов, находившихся под давлением и тиранией англичан, не дававших им ступить на священную землю Анатолии. Они использовали в качестве предлога переговоры с правительством Анкары и покинули Стамбул, чтобы сотрудничать с нами на благо и процветание нашей родины. Они официально заявили, что присоединяются к анатолийскому движению». Иззет добавил, согласно официальному коммюнике: «Мы прибыли, чтобы защищать с нашим народом священную землю и сражаться с нашими общими врагами».
Какой успех! Посланцы Стамбула, и какие посланцы, преобразились и объединились с анатолийскими братьями. На самом деле автор этого официального коммюнике, опубликованного агентством, сам расскажет позже, в шестидесятые годы, что Иззет и Салих «хотели вернуться в Стамбул».
Они прибыли 20 января, как раз вовремя, чтобы присутствовать при голосовании за основной закон — конституцию. Отныне у националистов есть своя конституция! В течение шести месяцев Кемаль и его сторонники сражались против правых и левых экстремистов. Первым Кемаль навязал принцип национального суверенитета и отсутствие какого-либо упоминания о султане-халифе; единственная уступка — «религиозные убеждения» должны будут учитываться в работе парламентариев в той же степени, что и юридические принципы; ясно, что Кемаль готов убрать султана, но он еще не решается трогать халифа. С левыми экстремистами Кемаль обошелся не лучше. Он лично вмешался, чтобы исключить пропорциональное представительство, так как «оно увеличило бы число депутатов», что осложнило бы работу Национального собрания. Убедительный аргумент! Только новый французский военный комендант, генерал Пелле, написал, что «абсолютные демократические принципы <…> свидетельствуют о возрастающем проникновении большевистских идей!». В самом деле, военные училища не специализировались в конституционном праве!
Итак, конституция, принятая Национальным собранием, всего через девять месяцев после его появления, свидетельствует о скороспелой зрелости режима националистов.