Григорьев «всплыл» из этого тумана от плеска воды, когда его тащили за руки и за ноги по неизвестному пирсу. Как будто вынырнул и услышал оглушительный звон цикад. Понятно, идея у нападавших была простая: пьяный русский турист упал в море и утонул. На вскрытии обнаружат легкие, полные морской воды — значит, упал еще живой. Все эти дни стояла ветреная погода, и на пирсе лежали камни, которыми купальщики придавливали свои пляжные тапки, чтобы их не сдуло ветром в море. Никакого страха Григорьев не ощущал, а испытывал только глубокую тоску и грусть. Когда его бросили в конце пирса на настил, лысый турок нагнулся над ним, чтобы снять часы (это и был поддельный «Вашерон Константин»), начал расстегивать ремешок. И попался. В этот самый миг Григорьев, нащупав лежащий на пирсе камень, схватил его и сильно ударил им лысого в висок. Турок беззвучно повалился набок, с плеском упав с пирса в воду. Потом, Григорьев кинул камень в другого, который стоял у него в ногах, и тут же сам, перекатившись, упал с пирса. Всплеск словно оглушил его. Сначала была полная чернота. В этой черноте он вынырнул уже под настилом. Держась за ржавую сваю, чуть отдышался. Теперь он находился в своей среде, в которой превосходил противников. Брюки прилипли к ногам и задрать их было неудобно. Неожиданно чьи-то сильные руки обхватили его сзади, погрузили в воду и пытались там удержать, но он без труда развел захват, схватив противника за мизинцы, потом сделал скрут-«юлу» и ударил нападавшего кулаком в солнечное сплетение. Под водой этот удар принес немедленный результат. Парень сразу хлебнул воды. Григорьев, немного придержал его под водой и всплыл. На пирсе страшно ругались, топотали. Потом на плеск и шум борьбы с пирса прыгнул еще и третий. И это было в тот самый момент, когда Григорьев уже вынул нож. Нож был довольно короткий — лезвие всего сантиметров пятнадцать. Штатный нож боевого пловца значительно длиннее — чуть более тридцати сантиметров. Но пусть у Григорьева не было настоящего ножа, как не было и четырехствольного подводного пистолета, стреляющего стальными пиками, специального ножа со сжатым газом, но в этот миг он уже почувствовал себя абсолютно вооруженным, как если бы человек, убегающий от преступников, внезапно нашел на дороге заряженный пистолет. Парень, прыгнувший с пирса последним, в брызгах и ярости поплыл прямо на него, что-то угрожающе крича по-своему, и судя по всему, это был действительно хороший пловец. Но в любом случае он никогда не был боевым водолазом и не тренировался часами в полном снаряжении сначала на суше, а потом в воде и под водой, и поэтому шансов против Григорьева у него не было никаких. Вряд ли нападавшие могли знать, как драться в воде и под водой. Плотность воды в 750 раз больше плотности воздуха. Под водой сильно не ударишь, здесь нужен специальный опыт. И этому опыту Григорьева долго и упорно учили. Тут он не боялся даже огнестрельного оружия, потому что застрелить человека в воде довольно сложно. Для этого нужно попасть прямо в голову. Григорьев нырнул, и тот парень нырнул за ним тоже, пытаясь схватить и утопить, и там, под водой, Григорьев дважды ударил его ножом: в надключичную область и в подмышку. Потом еще добавил и в пах — оттуда всегда развивается сильное кровотечение. Все было отработано на автомате: плечевая, лучевая и подключичные артерии и далее: укол в границу паха и верхней части бедра — в бедренную артерию. А затем он просто не дал парню всплыть.
Не увидев больше никого на поверхности, Григорьев, вдохнув воздух, нырнул и проплыл под водой как можно дальше от пирса. Он вынырнул метров через тридцать. Посмотрел в сторону пирса: показалось, там еще кто-то стоял, потом принесли фонарь, светили в воду, а может, это были просто блики. Огни Анталии, переливаясь, мерцали сплошной полосой. Фонари слепили с берега. Оттуда доносилась музыка, но не мелодия — только ритм. Это была пресловутая дискотека «Жесть», оттуда веером расходились лучи вращающегося прожектора. «Дум-дум-дум». Ориентируясь на этот звук и свет, Григорьев и поплыл. В море была тьма, и вода — как чернила. Он поплыл параллельно берегу в сторону другого пирса. Кожу на голове в месте удара довольно сильно щипало, да и сама голова трещала. Кровь текла на лицо, заливая глаза, Григорьев прямо в воде снял футболку и намотал ее на голову в виде тюрбана. Нож вместе с ножнами по отдельности Григорьев с некоторым сожалением забросил подальше в море — за буйки. Поплыл к берегу и вскоре животом и коленями коснулся прибрежных камней. Футболка наверняка была пропитана кровью. Григорьев выполоскал ее в море и снова накрутил на голову. Снял и выжал брюки, потом напялил их снова. В заднем кармане штанов обнаружилась мокрая долларовая десятка. Когда, хлюпая сандалиями, шел через пляж, услышал из темноты стоны и вздохи — какая-то парочка шумно, со стонами занималась любовью на лежаке.