Проехав Кве-Шу, путники остановились на обед. Гизелла неохотно залезла в тайник с товарами и вытащила оттуда дорогостоящий копченый окорок из Тарсиса. Пережевывая свою порцию, Тас посмотрел на восток и первым заметил на горизонте зазубренные пики гор, из-за которых они сейчас поссорились.
— Начинаем спускаться, — сказал Вудроу, почувствовав легкий уклон. — Скорее всего, эти горы не отмечены на твоей карте, потому что они сравнительно невысоки, — предположил он, обращаясь к Тасу.
Кендер просиял.
— Так и есть! — казалось, ответ на загадку нашелся.
Вскоре уклон стал более очевиден. Гизелла сильнее натянула поводья, придерживая коней, которые были готовы сломя голову скатиться с горы. Но вскоре вечнозеленые горные ели сменились лиственными рощами предгорья — стайками кленов и дубов.
— Отсюда уже недалеко до Кзак Царота, — объявила Гизелла, опустив поводья. Повозку раскачивало, швыряло во все стороны, из-под колес летели тучи пыли, когда кони свободно мчались вниз по дороге. Худощавое тельце Тассельхоффа подбрасывало, как мячик, но кендер хихикал от счастья, наслаждаясь стремительной ездой, хотя и вцепился в передок, чтобы не быть сброшенным с повозки. На глазах, подставленных шквальному ветру, выступили слезы.
Но внезапно, выглянув из-за коней, Тассельхофф часто заморгал. Или ему померещилось, или…?
— Смотрите! — заорал он, указывая на дорогу. Гизелла покосилась в сторону, куда был направлен его палец. Но ее дневное зрение не было столь безупречным, как ночное, как у всех гномов, которые частично видели в инфракрасном диапазоне. Днем отчетливо различимая гномихой область ограничивалась двадцатью футами.
Не увидев ничего особенного, она продолжала править лошадьми.
Она не увидела то, на что указывал Тассельхофф — дорога внезапно прерывалась пятьюстами ярдами далее, как будто строители разошлись по домам, так и не завершив ее.
Внезапно несущиеся галопом кони стали на дыбы перед болотной трясиной, увлекая за собой повозку с тремя ничего не ведающими пассажирами. Тассельхофф взвился в воздух, и, перевернувшись вниз головой, приземлился между двумя хлюпающими кучками земли, заросшими травой, больше известными в простонародье как «кочки». Вытащив руки, почти на четыре дюйма ушедшие в холодную, тинистую воду, он отряхнул с них вязкую болотную тину и поднялся на ноги. Кендер разочарованно оглядел только что выстиранные штанишки.
Он шагнул к повозке, но тут же споткнулся об выступающую из-под земли кочку и плашмя растянулся в воде. "Боги, ну и холодная!" — подумал он. Снова поднявшись, он добрался-таки до повозки и принялся трясти головой, как мокрый пес.
Когда дорога кончилась, Вудроу удалось остановить повозку. Теперь он осторожно пробирался к испуганным лошадям, которые стояли по щиколотку в воде с расширенными от страха глазами.
— Моя одежда! Она испорчена!
Вопли Гизеллы шли слева от повозки. Вудроу бережно двинулся по кочкам, местами проваливаясь в грязь по колено, пока не отыскал гномиху.
Гизелла сидела в болоте, неуклюже раскинув ноги и опираясь сзади на руки. Темная вода доставала до пышной груди. И только два дюйма одежды, которые не тронула влага, оставались еще оранжевыми. Гномиха не на шутку испугалась, когда с ее плеч в темную, грязную воду спрыгнула настоящая лягушка.
Выплевывая изо рта и убирая с глаз густые пряди мокрых рыжих волос, она заметила кендера, стоявшего у повозки рядом с Вудроу. Гизелла уставилась на него.
— Не думаю, что на твоей карте обозначено это болото. Или ты намеревался приподнести нам маленький сюрприз?
Гизелла уселась на приступку сзади повозки, безропотно выливая зеленую жижу из малиновых сапог.
— Они никогда уже не будут выглядеть, как прежде, — угрюмо заключила она. — Я выторговала их в одну из прекраснейших ночей в моей жизни, — но, заметив любопытный взгляд кендера, добавила, — а впрочем, неважно, как они мне достались.
Гномиха переоделась в консервативную (по крайней мере, для Гизеллы) фиолетовую тунику, брюки и простенькие рабочие сапоги черного цвета. Штанишки Тассельхоффа прилипли к ногам, отчего кожа ужасно зудела, но запасных у него не было.
— Похоже, нам придется поворачивать и возвращаться южной дорогой, — проворчала Гизелла. — И теперь мы не сможем добраться в Кендермор вовремя, до ярмарки.
Она вздохнула.