— Кхм… — Танис громко прокашлялся, а лицо его вдруг запылало. — Не могли бы вы вдвоем не обсуждать меня, как будто меня здесь нет?
Он сурово нахмурился и повернулся к беззастенчивому кендеру.
— Тас, Флинт имел в виду, что… — Танис попытался подыскать слова, которые могли бы повлиять на кендера.
— А впрочем, неважно, — в конце концов вздохнул он, заметив внимательное, детское выражение на лице Таса, ибо тот сгорал от любопытства.
— В самом деле, Танис, — сказал Флинт, стремясь поскорее сменить тему, — а ты не говорил нам, куда собираешься.
Флинт извлек из-под коричневой кожаной рубашки, которую упорно одевал в любую погоду, чурку и ножичек для резьбы по дереву, откинулся на спинку стула и принялся за тонкие подробности миниатюрной фигурки наполовину завершенного человечка.
Танис погладил гладко выбритый подбородок и пристально взглянул на синие язычки пламени.
— Не знаю… Я думал отправиться в сторону Квалиноста, — неопределенно ответил он, и его немигающие глаза вспыхнули.
Флинт поднял голову и окинул Таниса задумчивым взглядом. Танис появился на свет при тяжелых обстоятельствах. Его мать, эльфийка, изнасилованная человеком, умерла во время родов. Ребенок-полукровка воспитывался братом матери. Несмотря на то, что дядя обходился с мальчишкой, как со своим дитем, Танис никогда не чувствовал настоящей приветливости в отношениях между людьми и эльфами. А когда Танис возмужал, его смешанная природа стала ярко различимой даже внешне — он был меньше, чем большинство людей, но крупнее большинства эльфов.
Именно тогда он заметил, как изменилось отношение к нему в эльфийской семье. Изменились все, за исключением Лораны, чьи девичьи знаки внимания не могли оставить его равнодушным. Они-то и привели к тому, что напряженность между Танисом, его дядей и сыном дяди — братом Лораны — стала еще более очевидной.
Поэтому он ушел. Его терзала пустота в душе, но он знал, что однажды должен предстать перед лицом своего дяди — и Лораны. Задача осложнялась тем, что мужчина этот был не только его дядей. но и Беседующим-с-солнцами, правителем эльфов Квалинести.
Флинт протянул руку и ободряюще сжал танисово плечо.
— Ты всегда найдешь здесь дом, парень.
Танис отвернулся от пламени и встретил улыбку старого гнома, которая не переметнулась на его задумчивые темные глаза.
— Знаю.
Все это выглядело как счастливое расставание, а Танису не хотелось думать о Квалиносте прямо сейчас. Еще не пришло время.
Он бросил Флинту озорную усмешку.
— Если я тебя знаю, Флинт Огненный Горн, ты все пять лет просидишь за резьбой у домашнего очага.
Флинт повертел в руках все еще чрезмерно большой деревянный чурбанчик.
— И что в этом плохого? — возмущенно поинтересовался он. Теперь Танис мог быть уверен, что гном с упрямством гнома займется именно этим.
— Ничего, за исключением того, что через час это занятие крайне надоедает, — заметил Тассельхофф, пошевелив палкой огонь в камине, отчего в воздух взвились вспыхивающие искорки. — Ты же знаешь, Флинт, я могу на время остаться и составить тебе компанию и…
— И все, — отрезал Флинт, взглянув на кендера. — Мне не нужен вечно подворачивающийся под ноги дурковатый кендер! Тебе не приходило в голову, что, может быть, мне хочется немного поскучать, посидеть у камина с детишками, которые переворачивают вверх дном комнату — я так долго этого хотел!
Танис нашел слово «детишки» весьма забавным, поскольку по человеческим меркам он был почти столетним стариком, хотя и выглядел на все двадцать. Конечно, Флинт не считал себя юнцом — скоро ему должно было стукнуть сто сорок, а в переводе на человеческий возраст перевалило за пятьдесят.
Но седой гном еще не закончил.
— Рейстлин вечно погружен в раздумия, Стурм — стоик проклятый, Китиара постоянно вступает в рукопашную с Карамоном или в рукопашную другого рода с Танисом…
Его грубоватое лицо смягчилось, и он добродушно двинул полуэльфа под ребра.
Тас откинулся на спинку кресла и вытянул на столе ноги.
— Как вы думаете, есть ли у Стурма шанс отыскать отца в Соламнии? — спросил он, внезапно вспомнив о друзьях, что уже покинули их. Стурм Светлый Меч и Китиара Ут-Матар вышли из Утехи на день раньше и направились в Соламнию, на север. Стурм искал своего отца, которого был вынужден покинуть в детстве, а Китиара шла своей дорогой в поисках приключений.
— Если Сэр Светлый Меч еще жив, думаю, Стурм его найдет, — решительно сказал Танис. — В обществе Кит он не заблудится.
Пламя затрещало и стрельнуло, выплюнув частички раскаленной золы прямо на левую ногу Таса. Он с воплем вскочил на ноги и бешено запрыгал вокруг стола.
— Ой! Так вот почему ушла Кит — чтобы искать отца Стурма? — спросил он, неистово шлепая ладошкой по тлеющим штанишкам.
Танис испуганно ушел в сторону от очередного аробатического прыжка кендера и с серьезным видом ответил:
— Не думаю, чтобы Кит сама знала, чего она ищет.
Огонек погас, и Тас просунул палец в дырку с обожженными черными краями, что зияла теперь на видном месте его голубых штанишек.
— Ну хорошо, я уверен, что она найдет это, чем бы оно ни было, — добавил он.
— Она такая…
— Заводная? — закончил за него Танис.
— Я хотел сказать — решительная, — искренне признался кендер.
— Да, это про нее, — заметил Танис со знающей улыбкой.
— А я вот беспокоюсь об этих проклятых дурнях, ее братишках, — заворчал
Флинт, — хоть и понятия не имею, почему это меня трогает. И что бы там не говорили, а Рейстлин еще слишком молод, чтобы проходить магическое испытание в
Башне Высшего Волшебства. Отправился туда на верную смерть. И бедняжка Карамон — не представляю, что он будет делать без него.
Братья-близнецы, Карамон и Рейстлин Маджере — единоутробные братья Китиары
— тоже уже отбыли из города. Болезненный Рейстлин намеревался пройти опасное испытание для волшебников в вайретской Башне Высшего Волшебства, а его дюжий братец Карамон отправился сопровождать его, чтобы защитить в случае чего.
Тассельхофф выглядел задумчивым.
— А мне кажется — наоборот, — сказал он, вовсе не желая придать своим словам зловещий оттенок. — Не представляю, что будет делать Рейстлин без Карамона. В том случае, конечно, если он погибнет.
— Семья… — только и произнес Танис, и мысли его уплыли далеко-далеко.
— Вот оно! — воскликнул Тас, подскакивая с места. Глаза его лихорадочно блестели. — Вот что я сделаю! Проведая своих родственников. Вот здорово, интересно, где они сейчас?
— А ты не знаешь? — удивился Флинт, поднимая глаза от резьбы. — Что с твоими родителями?
— Не совсем так. Во всяком случае, я не знаю, где они в последнее время.
— Ну тогда откуда тебе знать, живы ли они до сих пор? — потягивая эль, заметил Танис.
— Я думаю, кто-нибудь обязательно рассказал бы мне, если бы они умерли, — пояснил Тас.
— Но если ты не знаешь, где они, откуда этот кто-то узнает, где находишься ты, чтобы рассказать тебе, что кто-то, о чьем местонахождении ты не знаешь, умер? — скороговоркой пролепетал Флинт. На мгновение гном замер и сокрушенно покачал головой. — Вы только послушайте, теперь я начал говорить, как кендер!
— сплюнул он в сердцах.
Но Тас был слишком занят перечислением всех родственников, что не заметил этого.
— Дядюшка Ремо Отмычка, второй кузен брата моего папочки, насколько я помню. У него замечательная коллекция ключей — большие, маленькие, массивные, а один сделан из сверкающего голубого камня размером с ваши головы. — Тас задумчиво почухал подбородок. — Интересно, для чего может использоваться подобный ключ?
Обоим — и Флинту, и Танису — стало жутко интересно, зачем кендеру вообще нужен ключ, если принять во внимание свойственную им вороватость, но оба тактично промолчали.
— А еще дядюшка Уилфри, — мечтательно продолжал Тас, — но никто не видел его дома… Кажется, в действительности я тоже его не видел.
Перед тем, как продолжить, он сделал затяжной глоток эля.