- Она должна знать, что вы сделали для нее, и узнает.
- Ни за что на свете, обещайте мне! Я счел бы себя подлецом, если бы унизил их таким образом.
- Понимаю, но пока не даю окончательного обещания. Если вы еще останетесь в Лондоне, живите у меня; у моей хозяйки найдется для вас комната.
- Искренне благодарю вас, сэр. Но я возвращаюсь вечерним поездом. Господи, как уже поздно! Я должен проститься с вами. Мне надо выполнить еще несколько поручений тетушки и купить новую куклу для Сюзи.
- Сюзи - это девочка с мячиком из цветов?
- Да. Теперь я должен бежать. У меня так легко стало на душе, когда я увидал вас опять и вы приняли меня так ласково, будто я вам ровня.
- Ах, Том, желал бы я быть вам ровней или хоть вполовину таким благородным, каким небо создало вас.
Том недоверчиво засмеялся и ушел.
"Эта зловредная страсть, любовь, - сказал себе Кенелм, - имеет, по-видимому, и свою хорошую сторону. Если из такого славного малого она чуть не сделала дикого зверя, даже хуже, чем дикого зверя, - убийцу, обреченного на виселицу, то, с другой стороны, какая утонченная, нежная, рыцарская натура развилась из неистовых стихий прежнего безумства. Да, я поеду взглянуть на этих молодоженов. Наверно, они уже грызутся и фыркают друг на друга, как кошка с собакой. В Молсвич можно даже прогуляться пешком".
КНИГА ПЯТАЯ
ГЛАВА I
Через два дня после свидания, описанного в предыдущей главе, Трэверс случайно зашел к Кенелму и узнал от его слуги, что мистер Чиллингли покинул Лондон один и не оставил распоряжения, куда пересылать ему письма. Слуга не знал, куда он уехал и когда вернется.
Трэверс мимоходом сообщил эту новость Сесилии, и она была несколько обижена, что Кенелм не написал ей ни строчки о посещении Тома. Однако она решила, что он отправился повидать Сомерсов и дня через два вернется в город. Но проходили недели, сезон почти закончился, а о Кенелме Чиллингли не было ни слуху ни духу; он совершенно исчез из лондонского светского общества. Только своему слуге прислал письменное распоряжение отправиться в Эксмондем и там ожидать его. К записке был приложен чек на оплату самых крупных из накопившихся счетов.
Теперь последуем по извилистым путям за странным существом, выросшим в герои нашего рассказа. На самом рассвете, гораздо раньше, чем проснулся его слуга, он ушел из дома, захватив с собой дорожную сумку и небольшой чемодан, куда положил несколько любимых книг и необходимую одежду, не поместившуюся в сумке. Доехав в кэбе до станции Воксхолл, он распорядился отправить свой чемодан в Молсвич, сам же, перекинув сумку через плечо, медленно побрел вдоль еще дремавших пригородов, уходивших далеко в поля. Здесь дышалось свободнее. Но только тогда, когда далеко позади остались дома и сады прелестного Ричмонда, он почувствовал себя освобожденным от раздражающего воздействия столицы. Остановившись позавтракать в трактире, он узнал, что по берегу реки через поля тянется тропинка, которая приведет его к цели странствия. Поэтому Кенелм свернул с большой дороги и, пройдя по живописнейшим местностям одного из английских графств, около полудня достиг Молсвича.
ГЛАВА II
На главной улице небольшого красивого города сразу же бросается в глаза имя Сомерс, выведенное прописными золочеными буквами над дверью большого магазина. Величественно выглядели два его зеркальных окна. В одном из них с большим вкусом были размещены всевозможные канцелярские принадлежности и образцы вышивок, в другом - с не меньшим вкусом - расставлены разукрашенные изделия корзинщика.
Кенелм вошел в магазин и увидел за прилавком все такую же миловидную, но пополневшую и с более степенным выражением лица, свою старую приятельницу Джесси. Перед ней стояли двое или трое покупателей, с которыми она занималась. В это время сидевшая на стуле хорошо одетая молодая женщина весело и приветливо сказала:
- Не обращайте на меня внимания, миссис Сомерс, я могу и подождать.
Быстрый взгляд Джесси скользнул по вошедшему посетителю, но она не успела рассмотреть черты его лица, тем более что он в тот же миг отвернулся к окну и стал разглядывать корзинки.
Вскоре покупатели закончили свои дела и вышли из магазина. Тогда молодая женщина вновь обратилась к хозяйке:
- Теперь, миссис Сомерс, покажите мне ваши игрушки и книжки с картинками. Сегодня у меня детский бал, и мне хотелось бы доставить удовольствие детям.
- Где-то, в каком-то месте этой планеты, или раньше, когда моя монада еще летела к ней, я уже слышал этот голос! - пробормотал Кенелм.
Между тем Джесси, проворно доставая игрушки и книжки с картинками, обратилась к нему:
- Мне очень жаль, сэр, что я заставляю вас ждать, но, если вам угодно купить корзинку, я позову мужа.
- Позовите, - сказал Кенелм.
- Уильям, Уильям! - закричала миссис Сомерс, и через некоторое время, достаточное для того, чтобы накинуть пиджак, из задней комнаты вышел Уильям Сомерс.
На его лице не было и следа прежнего болезненного и страдальческого выражения, но оно все же было немного бледно и сохраняло выражение, говорившее о достаточно высоком умственном развитии.
- Какого совершенства вы достигли в своем искусстве! - тепло произнес Кенелм.
Уильям вздрогнул и в ту же минуту узнал Кенелма. Бросившись к нему, он крепко сжал обеими руками протянутую ему руку. В его голосе слышались и слезы и радость:
- Джесси, Джесси, ведь это он! Тот, за кого мы молимся каждый день. Да благословит вас господь! Да благословит и да сделает вас таким же счастливым, каким он позволил вам сделать меня!
Не успел Уильям срывающимся голосом произнести свою маленькую речь, как Джесси была рядом с мужем и тихо, с глубоким чувством, дополнила эту речь:
- И меня тоже!
- С вашего позволения, Уил, - сказал Кенелм и, наклонясь, коснулся белого лба Джесси поцелуем, таким спокойным и холодным, как если бы это был поцелуй ее дедушки.
Между тем молодая покупательница тихо встала и, незаметно подкравшись к Кенелму, заглянула ему прямо в лицо.
- Сэр, - сказала она, - перед вами еще один друг, который тоже имеет причину быть вам благодарным.
- Не случайно ваш голос показался мне знакомым, - ответил Кенелм, с удивлением глядя на нее, - но извините меня, я никак не могу припомнить ваше лицо. Где же мы с вами встречались?
- Когда будете уходить, возьмите меня под руку, и я напомню вам о себе. А впрочем, мне не следует так скоро уводить вас отсюда. Я зайду еще раз через полчаса. А пока попрошу вас, миссис Сомерс, завернуть вещи, которые я тут отобрала. Все это я захвачу с собой на обратном пути из дома священника, где я оставила свой кабриолет.
Улыбнувшись Кенелму, она ушла, оставив его в полном недоумении.
- Кто эта дама, Уил? - опросил он.
- Некая миссис Брэфилд. Она здесь недавно.
- Тут нет ничего мудреного, Уил, - сказала Джесси, улыбаясь, - ведь она всего только полгода назад вышла замуж.
- А какая же у нее девичья фамилия?
- По правде сказать, сэр, я и сама не знаю. Ведь и мы всего-то три месяца как переехали сюда. Она всегда к нам очень добра. Это постоянная наша покупательница. Все здесь любят ее. Мистер Брэфилд - известный негоциант и очень богат. У них самый лучший дом в городе, и там часто собирается светское общество.
- Ну, я знаю теперь не больше прежнего, - сказал Кенелм. - Кто много спрашивает, не станет от этого умнее.
- Но как же вы нас-то отыскали, сэр? - спросила Джесси. - О, я догадываюсь, - добавила она с плутовской улыбкой, - вы, конечно, виделись с мисс Трэверс, и она вам сказала.
- Совершенно верно. О вас я узнал от нее, и мне вздумалось повидаться с вами и представиться малышу. Кажется - мальчик? И похож на вас, Уил?
- Нет, сэр, вылитый портрет Джесси.
- Ничего подобного, Уил! Он весь в тебя, до кончиков ногтей.
- А как ваша матушка, Уил? Как вы оставили ее?
- О сэр! - воскликнула Джесси с укором. - Неужели вы думаете, что у нас хватило бы духу покинуть матушку, такую беспомощную, такую больную? Она с нами и сейчас нянчит ребенка, пока я в лавке.
Кенелм последовал за молодой четой в заднюю комнату, где увидел старушку Сомерс, которая, сидя у окна, читала Библию и качала ребенка, мирно спавшего в колыбели.