— Я не хорошая девочка, — говорю я.
Грейс смотрит на меня поверх своих солнцезащитных очков и смеётся.
— Уверена, что это не так, Эдди, — говорит она. — Что ты сделала в последнее время, или когда-либо, такого, что делает тебя плохой девочкой?
— Я… — я делаю паузу, пытаясь что-нибудь придумать. Мне всего пятнадцать. Не то чтобы у меня был миллион возможностей побыть плохой девочкой, даже когда я была в туре прошлым летом. — Я пила пиво с Сэмом Кроуфордом в его номере, пока мы были в туре.
Грейс бросает на меня долгий взгляд.
— Ты тусовалась в комнате Сэма Кроуфорда? — спрашивает она. — И он угостил тебя пивом?
Моё сердце подскакивает к горлу. Чёрт. Я не хочу, чтобы у него были неприятности или что-то в этом роде. Сэм на несколько лет старше меня, ему девятнадцать, и он очень милый. Я думала, он попытается поцеловать меня, но он этого не сделал, и, честно говоря, я была разочарована.
— Да. В этом не было ничего особенного.
Грейс смеётся:
— Ничего страшного, потому что ты всё время пьёшь пиво, ты что, пьяница?
Я чувствую, как моё лицо заливает краска смущения. Иногда я просто ненавижу Грейс. Я не могу сказать, когда она дразнит меня за то, что я слишком хорошая, или отчитывает за то, что я делаю что-то не так.
— Знаешь, я уже пила пиво раньше.
— Сэм Кроуфорд не должен был давать тебе пиво, — произносит она резким тоном. — Он пытался что-нибудь с тобой сделать?
— Нет, — отвечаю я.
— Хорошо.
— Но я бы точно была не против, если бы он что-то сделал, — выплёвываю я. — Он симпатичный и милый, и я думала, что он собирается что-то предпринять, но он этого не сделал.
— Сэм Кроуфорд не должен был приставать к тебе, — говорит она. — Он слишком стар для тебя. И в любом случае, он придурок.
— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я. — И он не слишком стар. Ему девятнадцать. Это на четыре года старше.
— Это большая разница, — говорит она. Это едва ли больше, чем разница между нашими возрастами. И она сидит здесь, тусуется со мной. Я не испытываю с ней судьбу, указывая на эти вещи, потому что Грейс теперь не так часто бывает со мной. Она занята тем, что бегает со своими подругами и бойфрендами. Раньше она приводила своих друзей домой, чтобы познакомить со мной, в те времена, когда её друзьям было небезразлично, кто я такая. Раньше меня раздражало, когда она хвасталась мной перед своими друзьями, как каким-то трофеем, но теперь она тусуется с новой группой, которая считает меня недостаточно крутой. И теперь я вроде как скучаю по этому.
— Ну, в любом случае, ничего не случилось, — говорю я ей.
— Хорошо, — отвечает она. — Пусть так и будет. У тебя ведь… ну, ты понимаешь… ни с кем не было, не так ли?
— Да, точно, — говорю я, улавливая смысл её слов. — Я почти не была на свидании. С кем бы я… ну, ты понимаешь… была?
— Это хорошо, — говорит Грейс. — В любом случае, это ещё не всё, чем кажется на первый взгляд.
Я ей не верю. Секс — это, очевидно, всё, на что она способна, поскольку она занимается им с большим количеством разных парней. Я этого не говорю, хотя мне и хочется. Это ранило бы её чувства, а я не хочу причинять ей боль. И всё же я задавалась вопросом о сексе. Много. И я хочу, чтобы она рассказала мне о нём, но я не осмеливаюсь спросить. Она бы точно отшила меня, сказав, что я слишком молода, и я ненавижу это.
— В любом случае, — молвлю я. — Ты вообще разговаривала с Хендриксом?
Я тоже задавалась вопросом о Хендриксе. Хендрикс заставляет меня думать о сексе гораздо чаще, чем я готова признать, с тех пор, как я увидела его стоящим в фойе в тот день, когда отец привёл его сюда. У него были татуировки и пирсинг, и он смотрел на своего отца с гневом в глазах, таким гневом, который вызывал у меня тайный трепет.