Ваня в командировке, я плавал вчера и позавчера поздно вечером. Почти никого не было, ночь тиха, над открытым бассейном клубится пар. Никто не мешает, но и красивых мужчин маловато. Недавно мы с Ваней раскрутили парня прямо в общей душевой. Правда, окончательно отстреляться уединились в кабины для переодевания.
По спорткомплексу дефилировал дедушка, лет семидесяти, в женском купальнике с накладками на месте бюста. В руках он держал сумочку с блёстками. Я подумал, что это глюк, но позже мы ещё раз пересеклись в раздевалке. Дедушка натягивал леопардовые лосины и сапоги на высоком каблуке.
Это — специфика нашей части города.
Ваня позвонил с автобана и сказал, что на автозаправке ему отсосал дальнобойщик. Я сразу вспомнил портовую стоянку грузовиков, запах дизеля и пота, нетерпеливые руки, — мой случайный знакомый перевозбудился и кончил тогда, едва разобравшись с презервативом. Но на моей памяти ещё не случалось, чтобы суровые мужики сами предлагали отсосать или чтобы я их выебал в жопу.
Ваня мой герой.
Чтобы не гадать в будущем, было ли, например, в год солнечной активности 300 или 500 спартанцев, заведён реестр. Веду я его, по понятным соображениям, на чувашском языке, но стенографическим шрифтом. Поэтому вероятность потери информации минимальна.
Должен сказать, что мы с Ваней живём, вопреки слухам, удивительно целомудренно. У нас набирается всего дюжина общих любовников. (И лишь один из них идеален — не сексуальный партнёр, а скорее инцестуальный брат.) Видимо, всё объясняется неосознанным стремлением к красивым числам.
Немецкие числительные — это мрак, все, наверное, знают. Про себя я долго произносил все эти zweitausendsiebenhundertzweiundachtzig по-русски. В быту — первое, что приходит в голову — это касалось запоминания номеров телефонов. Только не спрашивайте, пожалуйста, в сотый раз, «на каком языке думаешь», — естессно, на котором в конкретной ситуации говорю. Лишь диктуя кому-то телефон или номер банковского счета, я до сих пор притормаживал: циферки мысленно записывались на мысленный лист бумаги, а уже с него зачитывались по-немецки. Так вот, на седьмом году жизни в Германии (что интересно — и гражданство теперь можно запрашивать) я стал вставлять в русскую речь немецкие цифры. Натыкаясь в тексте на 2782, долго соображаю, как это будет на родном языке.
Похоже, на переключении цифрового регистра в голове стоит какая-то очень тугая и залипающая кнопка.
Вы замечали, что на приветствие чаще всего автоматически отвечают тем же приветствием, будь это «добрый вечер» рано утром? Уже скучно перепроверять, но местный репертуар довольно разнообразен:
Hi — позволительно всем до предпенсионного возраста, вносит неформальный элемент.
Hallo, привет — в нашей местности разрешается и малознакомым людям: сфера обслуживания, чиновники. Вносит оттенок радости неожиданной встречи. Hallöchen — «приветики», очень развязно.
Guten Morgen, Guten Tag, Guten Abend — длинные формы подчеркивают важность приветствия, поэтому звучат чуть формальнее/уважительнее.
Morgen, Abend — усеченные приветствия на ходу. Спросонья или засыпая — недовольные «na Morgen», «na Abend».
Tach! <тах, почти «тахь»> — универсальное панибратское приветствие в северной части Германии.
Mahlzeit <мальцайт> — приветствие в обед, совмещённое с пожеланием приятного аппетита, исторически от «благословенна трапеза». Несколько вульгарно.
Servus — говорю я при встрече коллеге, приехавшему из Австрии. Из уважения.
Grüß Gott — приветствие в бухгалтерии (главная из Баварии).
Ahoi! <ахой> — мне лично редко встречается, но распространено, особенно по Рейну и в преддверии карнавала. Вроде бы от сигнального английского «a hoy» на флоте. Множество версий произношения и написания.
Moin! — самая главная и самая радушная форма в Гамбурге, Гольштинии и у фризов (также на флоте) в любое время суток (moi не связано с утром, это лишь фризское и нижненемецкое «распрекрасный»). Изменяется по числу, чего часто не знают приезжие. Обращение к группе — Moinsen!
Moinsen — кстати, и более ласковая форма ответа. И, по обстоятельствам, ироническое приветствие (нашкодившему ребенку).