Всё, что есть у меня на примете,
Целый мир наблюдений и книг.
Всё, чем так примечательны эти
Неприметные дни...
5 декабря 1970
* * *
Я только звено в бесконечной цепи
Потомков и предков моих —
Кочевников, гнавших коней по степи,
Парней на планетах других.
Мне всё ещё слышится звон тетивы,
А снится космический сплин.
Извольте ко мне обращаться на вы
С младенчества и до седин.
6 декабря 1970
* * *
Минут спокойное скольженье,
И вздохи ветра за окном,
И преданный уничиженью
Декабрь, застигнутый дождём...
Декабрь, разобранный на строки,
На сроки, числа и слова,
И луж его слезоподтёки,
И в нищем теле дерева,
И улица пустая — это
Разменянная на гроши
Предвосхищения примета,
А в общем — летопись души.
Декабрь, очнувшийся в апреле,
Мешая слезы и слова,
Разводит эти акварели
За десять дней до рождества.
8 декабря 1970
* * *
В тот самый миг, когда любовь ушла,
Когда она погибла, умерла,
И мы с тобой, без грусти, не рыдая,
Над нею наклонились, и когда я
Ушёл в свои, а ты — в свои дела, —
Молчали о любви колокола.
И колокольчики цветов молчали,
Те самые, которые венчали —
Не нас, не нас, а только красоту
И счастье — смехотворную чету,
Такую неразлучную вначале.
И это было, как удар весла,
Разительно и просто... И минута
Молчания прошла. И почему-то
Молчали о любви колокола.
8 декабря 1970
* * *
Месяц на ущербе...
Что ни день, ясней:
Что-то в лунном гербе
От судьбы моей.
Выгнутый, как губы
Старческие, он
Подчиняет убыль
Языку времён.
Бог на звёзды крошит
Лунные рога,
На снега, пороши,
На снега, снега...
6-8 декабря 1970, Зеленогорск
* * *
Приходит год на смену году.
Взрослея, понимаем мы,
Что не в чем упрекнуть природу
Перед лицом грядущей тьмы.
И мы живём, чтоб научиться
Природе словом отвечать
И знать, что мы её частица,
Её предмет, её печать.
8 января 1971
* * *
Прими моё проклятье, день!
Ты, радующийся погодке, —
Корявой, дёрганной походке
С дырявым небом набекрень.
Твоей разинутою пастью
Глазеет голод — голосит
Твоя утроба: ты не сыт
Позором, завистью и властью.
19 февраля 1972
* * *
Апрель выпрастывает крылья.
Мне лепет каждого ручья
Передаётся без усилья,
И эта музыка — ничья!
Она — моя, она повсюду
Повисла в воздухе, она
Сама собой, подобно чуду,
В природе овеществлена.
В ключе ребячьих лопотаний
Веселой солнечной воды
Апрель с картавинкой в гортани
Ее твердит на все лады.
И кажется: на целом свете
Мы тем единственно полны,
Что просто счастливы, как дети,
Как школьники, и влюблены.
6-17 апреля 1971
ДРУГУ-СТИХОТВОРЦУ(А. Р-ву)
Мальчишки были мы, щенки,
Влюблялись наперегонки,
Но возраст нам удар готовил:
Я разопсел, ты обопсовел.
12 апреля 1971
* * *
Ходят в городе толки вторую неделю.
Говорят, будто Колкер убит на дуэли.
А другие — что выслан, грозил застрелиться.
Называются числа, приводятся лица.
Есть и вовсе нелепые в городе толки:
Говорят, будто Колкера слопали волки.
28 апреля 1971
* * *
А всё-таки не в этом дело —
Не в том, что ноша тяжела,
А в том, что разом, огалтело
Весна на улицы пришла.
И я твержу, слова мешая,
Как школьница с набитым ртом:
— Гляди, Медведица Большая
На небе вышита крестом!
29 апреля 1971
* * *
Давай забудем все напасти,
Все добродетели, грехи —
Любимая, какое счастье
Писать никчемные стихи!
В них ямба вечная основа,
Стремительная поступь строк,
Идея пушкинского слова,
Высокий и прекрасный слог
И душу рвущая на части
Небрежность страстная, штрихи...
Любимая, какое счастье
Писать свободные стихи!
3 мая 1971
* * *
Не хочется недужных строчек
И платонических причуд,
А хочется набухших почек
И ветра южного чуть-чуть.
Душа соскучилась без тела,
Осточертели хворь, дела,
Затворничать — осточертело:
Весна кусает удила.
3 мая 1971
* * *
Дощатый стол, на нем краюха хлеба,
За ним скамья да низкое окно —
Кусочек сумерек, кусочек неба,
Кусочек лета, прожитый давно.
Лесная глушь, тропинки, сирость, гнилость,
Покой немыслимый, древесный шум.
Закрыть глаза — а вдруг тебе приснилось?
Прислушаться, и не бежать от дум.
Я говорю: все это было где-то,
Но не с тобой, признайся и не трусь —
Осколок вечности, кусочек лета...
Но я в него, как в зеркальце, смотрюсь.
11 мая 1971
* * *
Т. Г. Гнедич
Все взять и все вернуть сторицей!
Я — как на привязи, в долгу —
В себе на счастье берегу
Закат над северной столицей.
Ее чахоточный рассвет,
Ее рассеянные ночи —
Язык пробелов, многоточий
Твержу бог знает сколько лет.
Слежу за белой быстрой птицей
У вод, склонясь на парапет, —
За чайкой, за тревогой... нет,
За счастьем, за его частицей.
11 мая 1971
* * *
Вечерами у лимана
Сыро, звездно и темно.
Море ленточкой тумана
С небом соединено.
С наступлением прилива
Улеглось у самых ног,
Дышит весело и живо,
Точно ласковый щенок.
12 мая 1971
ПИСЬМО
Если что-нибудь и было,
Я случаен, нелюбим:
Если б ты меня любила,
Стало б небо голубым.
Может, сделались бы воды
Цвета выплаканных глаз,
Или тютелька свободы
Обнаружилась у нас.
Но печальны воды, небо,
Со свободой всё трудней,
А сердца тоскуют слепо
И становятся умней.
22 мая 1971
* * *
Переплету черновики.
В них все мои заботы вхожи.
Ведь сохраняют дневники!
И хоть, конечно, проза строже,
А мне моя мазня дороже.