Надежда на спасение покинула Теора.
Глава 10
— Марк, — сказал Теор, — ты слышишь меня?
Одной рукой он взялся за румпель и выровнял крен. Сквозь шум волн прорвался голос Фрэзера:
— Конечно, я слушаю. У тебя все хорошо? Ты сумел бежать?
— Да. Но, боюсь, мы разговариваем в последний раз. Враги, должно быть, заметили мою лодку и послали погоню. Меня преследует огромное морское чудовище с наездником на спине. Именно такие недавно разбили наш флот. Я не могу уйти от монстра, но не хочу и сдаваться. — Теор помешкал, подыскивая прощальные слова. — Живи с радостью, друг! Пусть все твои беды уйдут прочь!
Он посмотрел в сторону кормы. Сквозь пелену дождя увидел, что его преследует только одно чудовище. Впрочем, этого вполне достаточно…
— Эй, Теор, ты что, готовишься к смерти? — встревоженно закричал Фрэзер. — Не рано ли?.. Ты способен пристать к берегу?
— Вряд ли. Да и все равно меня настигнут на суше.
Дожидаясь ответной реплики, Теор взглянул в сторону правого борта. Берег был пока невидим даже при вспышках молний. Может быть, стоит снова сесть к рулю и попытаться развернуть лодку? Или лучше прыгнуть за борт и плыть самому? Нет, в шторм такое расстояние не одолеть.
Фрэзер сказал, страдая от своего бессилия:
— Я отдал бы правую руку за то, чтобы послать тебе сейчас ружье! У тебя есть какое-нибудь оружие?
— Нож и длинное копье… — Внезапно в голову Теору пришла дельная мысль. — Погоди, я кое-что придумал… Очень рискованно, но это мой последний шанс. Жди, я позову тебя, если останусь цел.
Он схватил копье и пошел к мачте. Подняв со дна лодки якорный канат, стал старательно привязывать копье к мачте, наподобие реи. Эта была медленная, нелегкая работа, которой мешали темнота, дождь и сильная качка. Когда он закончил, монстр был совсем близко.
— Марк! — воскликнул он, пытаясь перекричать шум волн. — Мне нужен твой совет. Помнишь, ты рассказывал как-то о том, как люди ходят под парусами по земным морям? У меня почти нет опыта в управлении судном. Могу ли уйти от преследователей против ветра?
В ожидании действий Теор забыл о своих страхах. Коротко и ясно он рассказал о своем плане и об оснастке лодки.
Фрэзер тоже успокоился. Он объяснил другу, как менять галсы. Теор взял в одну руку древко копья и повернул парус, а другой переложил руль вправо. Лодка сильно накренилась, едва не зачерпнув бортом аммиак, но вскоре вновь выровнялась и нехотя вышла на другой галс.
Монстр был слишком тяжел и неповоротлив, чтобы быстро совершить подобный маневр. Теор же упрямо держался нового курса. Аммиак переливался через борт и струился по его ступням холодным, искрящимся потоком, время от времени окатывая его брызгами с ног до головы. Монстр прошел так близко от лодки, что Теор увидел даже отражение вспышки молнии в огромных глазах. Улунт-хазул стоял на его спине, держась за длинный повод, наброшенный на рога животного. Море кипело вокруг его плавников и хвоста. Вскоре преследователи оказались впереди и скрылись во мгле.
Теор перешел к решению другой задачи. Он ждал, когда монстр развернется и двинется назад.
— Не сомневаюсь, что улунт-хазул решил, будто я иду к берегу сдаваться в плен, — сказал он.
Он вновь развернул лодку и пошел навстречу врагу. Затем отвязал копье от мачты. «Только бы воин не увидел оружие в моих руках!» — мелькнула мысль.
Через несколько секунд прямо перед ним выросла черная стена — это была грудь монстра. Теор не раздумывая метнул копье, и оно попало точно в цель.
Лодка затряслась так, что Теора отбросило к противоположному борту. Он услышал шипящий вопль. Монстр отпрянул и ударом хвоста швырнул лодку на гребень высокой волны. Когда она соскользнула вниз, Теор увидел прямо перед собой покрытую костистым панцирем голову. Животное ревело от боли. Копье глубоко вонзилось ему в горло. Теор бросился на дно лодки — скамья гребца переломилась под его тяжестью. Лежа в темноте, под брызгами аммиака, он мрачно размышлял: «Как бы там ни было, чертов улунт-хазул уйдет на дно вместо со мной!»
От яростных ударов чудовища лодка буквально разваливалась на части. Нахлебавшись аммиака, она стала тяжело заваливаться, так что перекошенная мачта вскоре едва не коснулась пенных гребней. Теор, наполовину ослепленный и избитый, изо всех сил цеплялся за борт. Волны перекатывались через него.