От яростных ударов чудовища лодка буквально разваливалась на части. Нахлебавшись аммиака, она стала тяжело заваливаться, так что перекошенная мачта вскоре едва не коснулась пенных гребней. Теор, наполовину ослепленный и избитый, изо всех сил цеплялся за борт. Волны перекатывались через него.
Каким-то образом остатки снастей смогли вновь выровнять лодку, и уцелевший чудом парус понес ее на север. Теор выглянул из-за борта и увидел, как монстр бьется среди волн, пытаясь удержаться на поверхности. На его изогнутой спине не было видно наездника. Казалось, беда пронеслась мимо, но внезапно животное ринулось к лодке. Его огромный хвост взмыл в небо и с оглушительным грохотом обрушился на суденышко. Еще один удар, и чудовище скрылось среди волн.
Теор плавал среди обломков, не веря тому, что остался жив. Его конечности с силой били по аммиаку, но волны постоянно захлестывали, не давая вздохнуть. Теор пытался плыть, но сознание медленно покидало его.
Внезапно что-то сильно ударило его в бок. Теор чисто автоматически вцепился в это «что-то» руками и ногами. Больше ничего он не помнил…
Он очнулся, когда дождь ослабел, перейдя сначала в изморось, а затем в густой туман. Шторм угас, и его сменил тяжелый напор обычного для Юпитера ветра. Море еще свирепо шумело, не желая утихать. Прибрежное течение швыряло в Теора обломки лодки. Но он мог теперь держаться на поверхности, и постепенно его сознание стало проясняться.
Теор осмотрелся. Туман закрывал видимость на расстоянии больше двух—трех метров, но брызги от волн висели в воздухе искрящимся водопадом. Теор плыл в вихре фосфоресцирующего света, раскачиваясь на крутых волнах. Он невероятно устал, каждая клеточка его тела болела — но он был жив, жив! Вскоре к нему вернулась надежда, и он впервые взглянул на спасительное «что-то», которое помогало ему держаться на поверхности.
Это был кусок обшивки с остатками шпангоутов. Сказочная, невероятная удача! Теор осторожно оседлал свою небольшую «лодку» и впервые смог перевести дух. Наверху он обнаружил клубок якорного каната, в котором запутались несколько обломков дерева, включая половину лавки для гребца. Ее можно было использовать вместо весла.
«Да, я могу выжить», — подумал Теор и поднес к губам диск коммуникатора.
— Марк!
Что-то захрипело и зашуршало, и словно издалека послышался знакомый голос:
— Угх… ухх… Это Теор?
— Да, я все-таки уцелел, друг! — Теор попытался улыбнуться, ощущая саднящую боль на разбитом лице. — Ты удивлен? Я снова выкарабкался из могилы!
Жизнь постепенно возвращалась к нему, и вскоре он почувствовал острый голод. Утоление жажды не было проблемой — морской аммиак был вполне пригоден для питья. Содержание минеральных веществ в нем было крайне низким, зато присутствовали некоторые питательные вещества в виде аминокислот. Они синтезировались в верхних слоях атмосферы, где ультрафиолетовые лучи Солнца воздействовали на газообразный метан и аммиак. Образовавшиеся органические молекулы опускались в нижние слои атмосферы. Некоторые из них достигали океана и составляли питательную среду для микрофлоры его поверхности. Та, в свою очередь, служила кормом для многочисленных высших животных. Но, конечно, морской аммиак не мог насытить Теора, а лишь раздразнил его аппетит. Он не ел почти день — с тех пор, как по собственной инициативе сбежал от гостеприимства Чалхиза.
Вновь послышался радостный голос Фрэзера:
— Вот это сюрприз! Я чертовски переживал за тебя, друг. Как дела?
Теор объяснил ситуацию.
— Когда я выберусь на берег, постараюсь найти остатки отряда Вальфило, — заключил он. — Они должны были уже пройти перевал через хребет Джоннари — это в нескольких милях на север. Может быть, удастся нагнать их. Но мне предстоит идти через огромную и дикую страну. Старики рассказывали, что в этих горах живет Скрытный Народ. Но я надеюсь, что он меня не тронет.
— Отлично! Я так переживаю, что ничем не могу помочь тебе, Теор. Не могу даже больше оставаться возле передатчика. Пока ты дрался на море, я уже успел сходить на совет колонистов. Сейчас же меня срочно хочет видеть один человек. Я не знаю, что случилось, но это наверняка очень важно…
— Позови меня, когда сможешь. Удачи тебе, друг!
Вскоре небо чуть посветлело, но Теор продолжал плыть, окруженный мерцающим туманом. Только к полудню зыбкая пелена стала расползаться, превращаясь в лохмотья. И тогда Теор увидел землю.
До нее было еще далеко, и тем не менее наярр закричал от восторга. Около двух миль он проплыл среди скал из черного льда. Вершины были окутаны туманом, так что можно было только догадываться об их высоте. Буруны накатывались на белые отмели у подножий с убийственным грохотом. Казалось, невозможно проплыть среди скал и остаться целым, но Теор настолько обессилел, что даже не задумывался об этом.