«Вот еще одна форма жизни — да еще какая! — ошеломленно подумал он. — Никогда не думал, что такие монстры могут плавать в облаках. Выходит, мы обитаем на дне необъятного воздушного океана, полного поразительных существ!»
Он вспомнил рассказы Фрэзера о том, что приборы землян зарегистрировали в верхних слоях атмосферы Юпитера наличие большого количества микроорганизмов. Тогда Теору это сообщение показалось неинтересным. Что за важность, если где-то над облаками летают мириады крошечных существ, которых даже нельзя разглядеть? Только теперь он понял, что именно эти незаметные глазу живые песчинки могли послужить пищей для более крупных животных.
Будь Теор менее усталым, он вспомнил бы рассуждения Фрэзера на эту тему. По словам землянина, даже на значительных высотах воздух на Юпитере сжат настолько, что способен удерживать предметы довольно значительного удельного веса. Немало здесь было и распыленных веществ, скажем, соединений натрия, которые и придают Юпитеру его роскошный цветной наряд, а также частиц распавшихся в пыль микрометеоритов. Кроме того, верхний слой атмосферы принимал энергии извне больше, чем отдавал поверхности планеты, и потому был способен поддерживать синтез на основе водорода и аммиака. Все это могло послужить источником существования простейших форм жизни. Марк еще говорил, что на его родной Земле все было иначе: жизнь зародилась в океане и только много позже распространилась в атмосфере до больших высот.
Но сейчас наярру было не до подобных отвлеченных рассуждений. Он едва держался на ногах от голода и усталости, и никак не мог придумать, как преодолеет пропасть. Задача казалась неразрешимой…
Вскоре он увидел, как из тумана выросла отвесная стена, преграждая ему путь. Обойти ее было невозможно.
«Надо вернуться и поискать новый путь, — вяло подумал Теор. — Только что толку? Лучше потратить оставшиеся силы, вспоминая все лучшее, что было в моей жизни… Но погоди… А это еще что?»
Только сейчас Теор разглядел колеблющуюся массу, лежащую у подножия стены. Дерево? Нет, но чем-то похоже…
Он подошел ближе и увидел огромный лист, почти квадратной формы со сторонами длиною не менее четырех футов. Его поверхность казалась выпуклой, но, приглядевшись, наярр понял, что лист просто лежит на валуне. Из углов тянулись толстые пушистые нити, опутывающие лежащее рядом бородавчатое «бревно». Когда Теор попытался поднять его, выяснилось, что оно почти такое же тяжелое, как и он сам.
Наярр озадаченно задумался. Что же за гигантское растение могло разбрасывать в воздухе эти летающие «парашюты» с семенем? Он приподнял край листа и увидел, что его наружная поверхность вполне могла собирать энергию солнечных лучей, а внутренняя, пушистая, — впитывать аммиак и минеральные соединения из облаков.
Теор попытался вскрыть ножом бородавчатое «бревно» — внутри могли находиться питательные вещества, — но оболочка оказалось твердой, как камень. Вскоре он оставил бесполезные попытки и задумался: а не сделать ли из листа мешок для ловли летающих «звездочек»? Оставшуюся часть вполне можно было бы использовать как одеяло. Ведь он так долго страдал от холода…
Внезапно сильный порыв ветра приподнял лист, и Теор едва удержал его за длинные нити. Наярра поволокло к краю пропасти. «Положись на свое счастье, — сказал он себе. — Ты ведь не раз летал на форгарах. Вспомни о Линанте и Порее, они так ждут твоей помощи!»
Нож дрожал в руке, когда он обрезал нити, освобождаясь от тяжелого бревна. Пальцы немедленно покрыл липкий сок. Нити стали выскальзывать из рук, и тогда Теор лихорадочно обвязывал их вокруг своего туловища. И вовремя — ветер поднял лист, и тот, словно парашют, потащил его по льдистому склону, постепенно поднимая в воздух. Мимо мелькали иззубренные камни. Ударившись о любой из них, наярр мог бы погибнуть, и при невезении не сразу, а после страшных мучений. От этой мысли Теор изо всех сил натянул «стропы» и постарался как можно плотнее прижаться к листу. Нити больно врезались в его тело, так что он едва не закричал. Но вскоре сорвался с края скалы и поплыл над бездной.