Но в этот раз хозяин был печален.
К одру болезни он прикован был.
«Hic Deus,487 — брат умильно возгласил. —
Друг Томас, мир тебе! Давно ль ты болен?
120 Уж так-то я всегда тобой доволен!
Всласть попили за этим мы столом!»
И с лавки он кота смахнул перстом,
Жезл положил, и шляпу, и мешок
И занял сам привычный уголок;
125 А спутников послал вперед он в город,
Чтоб продали там снеди полный короб
И заказали ужин и ночлег.
Больной лежал не подымая век,
Но гостю все ж с почтеньем прошептал он,
130 Что, да простит отец, сидеть устал он,
Но рад его послушать и принять.
И начал сборщик, как всегда, вещать:
«Свидетель Бог, о вашем я спасенье
Не оставляю, друг мой, попеченья.
135 Не счесть акафистов, молитв и свечек,
Которых я, как жертвенных овечек,
Принес за вас к святому алтарю.
A ex cathedra488 как я говорю,
Я текстами ваш слух не утруждаю,
140 Их толкованием сопровождаю,
А толкование — тяжелый труд,
Слова иные прямо насмерть бьют.489
И вот внушаю, чтобы не скупились
И чтоб даянья братии дарились.
145 Но где ж хозяйка? Что ее не видно?»
«Да во дворе замешкалася, видно.
Сейчас придет». И точно, появилась
В дверях хозяйка и чуть-чуть смутилась.
«Святой отец, да где ж вы пропадали?
150 Полгода, как вы нас не навещали».
Хозяйку, толстощекую, что репка,
Монах галантный тут же обнял крепко,
Поцеловал и, обращаясь к ней,
Защебетал, как юркий воробей:490
155 «Сударыня, когда бы мог, поверьте,
Не покидал бы вас до самой смерти.
И где бы ни была моя нога,
Повсюду я покорный ваш слуга.
Я обошел по всей округе храмы,
160 Но не видал нигде прелестней дамы».
Она в ответ: «Ну что вы, нет, не надо!
А гостем вас всегда я видеть рада».
«О, grand merci! Я рад услышать это.
Во мне душа любовию согрета.
165 Но если будет ваше позволенье,
Я Томасу благое наставленье
Хотел бы преподать. Ведь духовенство
Приходское и всякое священство
Лениво очень; на свой риск и страх
170 Я поступаю в Божиих делах.
Вещаю я Петра и Павла слово,491
Ищу повсюду я себе улова.
Но и Христу идет с того процент,
Пред Ним оправдываю свой патент».
175 «Да, да, отец, вы мужа побраните
И к благодушию его склоните.
Уж, кажется, хожу за ним, ей-ей,
А он колюч, что рыжий муравей.
Ночей не сплю и телом согреваю,
180 Ногой его иль грудью прикрываю,
Но уж такой угрюмый, видно, норов
У муженька, что хрюкнет, словно боров, —
Таков на все единственный ответ,
И никакой другой утехи нет».
185 «Ах, Томас! Je vous dis.492 Ах, Томас, Томас!
То беса козни — не Господень промысл.
Гнев Господом строжайше запрещен.
Гневливый будет адом укрощен».
Хозяйка гостю: «Отче, мне скажите,
190 Что за обедом кушать вы хотите?»
«Мадам, — он отвечал, — лишь ломтик хлеба
(Неприхотлив я в пище, видит небо),
Да каплуна печенку и пупок,
Да жареной баранины кусок.
195 Но всякое убийство мне претит,
И вы испортите мне аппетит,
Коль для меня каплун заколот будет,
Пускай меня за алчность не осудят —
Не яства высшая моя награда:
200 Евангелье — души моей услада.
А плоть моя иссушена постом,
Молитвою и ревностным трудом,
И не варит желудок истощенный,
Вы не сердитесь, если я, смущенный
205 Заботой вашей, это говорю,
Лишь вас таким доверием дарю».
«А знаете ли, сэр, какое горе
Нас посетило. Сын мой умер вскоре
После того, как были вы у нас».
210 Брат отвечал: «Лишь только он угас
(Тогда в своей я находился келье),
Я ощутил духовное веселье
И видел, как душа его неслась
Во славе в рай, и слышал трубный глас.
215 И два тогда со мною бывших брата
(За милостыней им без провожатых,
Как знак доверья, с некоторых пор
Ходить повсюду разрешил приор)493 —
Так вот, брат ризник и больничный брат494
220 (Всегда я наставлениям их рад)
То знаменье увидели со мною.
И слезы покатилися, не скрою.
Мы слышали не погребальный звон
И не души усопшей скорбный стон, —
225 Был слышен звук чарующей свирели,
И мы «Те Deum»495 хором все запели,
А я вознес Создателю хвалу
И Вельзевулу возгласил хулу.