— Ну, не знаю, — сказала я сурово.
— Несколько вздернутый носик. Такие же большие синие глаза.
Остальные мужчины столпились вокруг портрета и соглашались с ним. Некоторые из них бросали на Элоизу такие взгляды, как будто это была она. И большинство из них, кажется, прошли мимо. Я даже удивилась.
Впоследствии я также удивилась, как мы все поместились вокруг Билла, все еще любовавшегося миниатюрами. Вокруг Билла с его огромным ростом и этими длинными руками.
— Только представьте, — Билл опять вернулся к портрету от уже изученного севрского фарфора на одной из консолей, — Элоизу с волосами, уложенными как на портрете — в прическу, как ты называешь это, Шарлотта?
— В стиле Помпадур, — предложил отставной учитель.
— Точно! И вы увидите ее — Элоизу!
Против их желания я потащила их в другие комнаты, прошли мы и кабинет, уставленный нэцке из нефрита и слоновой кости. В конце комнаты я встала в полоборота к моим спутникам.
Я показала им гобеленовые занавесы, выполненные из розового шелка с золотой нитью, и оконные проемы, затянутые такой же тканью. Здесь обычно любила находиться леди Стофард, потому что ей нравился вид из окна. А потом показала им, каков пейзаж сейчас, дополненный буровой вышкой, торчащей прямо над верхушками деревьев, как купол бродячего цирка Монти Пайтона.
— Сейчас, — сказала я, подчеркивая это, — вид несколько футуристический, и практически совсем ничего не осталось от того, что так любила леди Стофард.
— Что я слышу? — сказал Билл тихо, исключительно только для моих ушей. — Леди Стофард видела свое будущее, но таким чистым и светлым, что сбежала в более современный мир.
— Может быть.
Ученики кузнеца мрачно смотрели на вышку. Они уделили ей намного больше внимания, чем самому пейзажу. Поверхность озера мягко волновалась от ветра, так что беловато-золотые всполохи пробегали по ней. Бутоны и почки начинали лопаться и распускаться на рябине и на буках, они были такими молодыми и хрупкими, что на первый взгляд казалось, будто кто-то просто обрызгал деревья легкими облаками зеленой краски. В самом конце ученики кузнеца задали несколько вопросов Биллу и с неподдельным вниманием сосредоточились на его ответах.
— Я полагаю, — предположил отставной учитель, — что современные технологии и есть наша собственная красота.
Только садовник бригадира Криспа уставился на скважину с ненавистью, но молчал.
— Так погибли некоторые из ваших сторонников, Чарли, девочка, — сказал Билл, как только мы покинули Длинную чертежную комнату и вышли на галерею. — Это всего лишь люди, а человек ко всему привыкает.
— Но есть вещи и люди, к которым нельзя привыкнуть.
— Какой в этом смысл?
Я была не очень уверена в себе. Я чувствовала, я подозревала, что его роман с Элоизой развивается. И мне не нравилась роль, которую во всем этом играю я.
Я пожала плечами.
— Я рада, что ты оказался таким тонким ценителем искусства, — сказала я.
Билл улыбался, но как-то невесело.
— Это только оппозиция обычно использует окольные средства, чтобы не говорить не искренне.
— Оппозиция! Я полагала, что ты один из жителей нашей деревни, когда ты приехал.
— Очень даже так. Но есть только непримиримые точки зрения. Если ты думаешь об этом.
И тогда, конечно, все встало на место. Он был один из нас, потому что он дружил с Элоизой. А я была… кем же все-таки? Кем-то, кого хотели использовать, да не получилось? Кем-то из прошлого? Кем-то сбросившим свою личину?
— Не надо так сердиться, если начинаешь проигрывать битву.
Я не ответила. Я действительно уже проиграла одно сражение. Нужно научиться не думать об этом. Мы оба в этот момент находились в полной тишине. Я увидела Робина с фотографом, идущих прямо к нам по галерее.
— Ваши королевские силы прибыли, — сказал Билл сухо, глядя, как заливаются краской мои щеки. Он едва сказал мне несколько слов об экскурсий. А потом простился — без нежности и заботы. Я до конца довела роль, помогая Робину и фотографу.
Я не делала выводов из поведения Билла. Но оно слегка удивило меня. Было странно даже, когда вечером сэр Беркли пришел к нам в квартиру, чтобы объявить, что пропала его любимая миниатюра.
Глава 7
На следующий день, после приезда полиции, Робин и я прогуливались по округе. Сэр Беркли сказал, что я выгляжу уставшей и мне не надо встречаться с этими посетителями.
— Гримли действительно сделал какие-то выводы, не так ли? В случае с пропавшей миниатюрой? — бросил небрежно Робин.
Поскольку в отличие от случая с деревенскими вандалами не было Билла Напьера, чтобы взять ситуацию под контроль, констебль Гримли прибыл с областным начальством из Кроубриджа. Вторая встреча с ними была назначена на это утро.