И вот наконец, спустя две недели в одиночной камере без всякой связи с внешним миром, раздался презрительный голос конвоира, сопровождаемый тычком шокера в подреберье, пригласившего в судебный зал.
Привести себя в порядок мне возможности не дали, и я предстал перед судебной комиссией в составе пяти человек во главе с тем самым системным администратором что объявил меня террористом, как был- грязный, небритый и окруженный облаком непередаваемых ароматов. Я понимал что моя судьба уже решена, и пытаться оправдаться было бесполезно, и если по пути в зал я судорожно пытался придумать что мне может помочь, какие слова смогут доказать мою непричастность к этому инциденту, то сейчас, скованный наручниками и окруженный плотным строем тюремной охраны, я ощущал только пустоту. Словно выгорел изнутри, на все было наплевать.
Так что представьте мое удивление когда я понял что меня приговаривают к…игре. Сперва я подумал что это моя недели уж две как протекающая крыша дает о себе знать, но оказалось я не ослышался- приговор звучал странно и абсолютно непонятно- заключение на десять лет в какой то онлайн игре полного погружения, с ограниченным аккаунтом и без возможности УДО. Подвох был, его не может не быть, но я откровенно не понимал откуда его ждать- это же игра! Всего десять лет игры, и я свободен! Никогда не увлекался онлайн играми, у меня на это просто не было времени. А теперь благодаря собственной неосторожности мне предстоит ближайшие годы провести в одной из них. Я знаю что существует практика, когда одаренные, то есть люди, обладающие какими то способностями, проводят все свое время в таких вот онлайн играх, пока их дар используют, и это очень неплохо оплачивается…в общем в моей голове царил сумбур.
Судебное заседание транслировалось на всю планету, думаю и на систему тоже, так что легко отделаться я не ожидал, люди не поняли если бы меня, террориста, ненормального сектанта и убийцу, наказали игрой на десять лет. В общем, я готовился к худшему. Уже потом, когда меня отвели в специально оборудованный номер, дали помыться и привести себя в порядок я смог подробно прочитать приговор, и вот тут- то я понял глубину той задницы, в которую попал.
Консул смог настоять на смене приговора со смертной казни на заключение, но вот условия этого заключения… Перечислю самые «вкусные» моменты: время в игре идет своим чередом, и 10 реальных лет превратились в 60 виртуальных лет. Далее, в игре присутствует возможность уменьшить болевые ощущения, некоторые игроки поднимают это значение до максимума в 200 %. Так вот мне каким‑то образом увеличили этот порог со стандартных 100 до 400 процентов…но это еще не все- так же я как заключенный был лишен даже тех маленьких радостей, что игра была готова предоставить рядовым игрокам, я говорю о разного рода удовольствиях.
Все то, что доставляет телесное удовольствие в игре теперь проходит мимо меня, ощущения уменьшены с обычных 100 до мизерных 10 процентов. А это значит что будучи в игре и попав под дождь я окажусь будто под градом…и это в течение 60 лет. С ума сойти, эти садисты таки нашли, как сделать мое заключение незабываемым.
Пока я сидел с потерянным видом, пытаясь представить что же меня ждет в будущем, дверь комнаты, в которой я знакомился с приговором открылась и зашел Консул. Я торопливо вскочил с кресла, в моей голове тут же промелькнули десятки претензий и вопросов, которые рвались наружу, я попытался подавить этот порыв, понимая, что сейчас у меня будет время во всем разобраться и получить информацию, так сказать, из первых рук. Но сдержать эмоции все же не удалось и приглашающий жест вышел нарочито церемонным. Консул предпочел не обращать на это внимания и осторожно уселся в предложенное кресло. Я же остался стоять на месте, силясь сфокусировать взгляд на собеседнике.
Он виделся мной существом из другого мира, привычного мне, но такого далекого теперь. Мира, в котором места для Таутина 72 больше не было, на меня накатила волна бессильной злобы на этого влиятельного и богатого человека, для которого я всего лишь очередной проблемный гражданин, и Харш с тем, что я угрохал на него кучу денег, их мне было уже не жалко, за две недели я успел свыкнуться с мыслью о их потере. Больнее всего было осознавать что после, когда он будет покупать своей жене, любовнице или черт знает кому новую цацку за мои деньги, обо мне он даже и не вспомнит. Теперь, стоя напротив этого холеного и надменного чиновника, я понял что ему на меня наплевать. Тишину кабинета неожиданно прервал его голос, такой же каким я его помнил по связи через голонет- размеренный и успокаивающий: