А вот окажется тело хотя бы командиром бригады и что он будет с тремя- четырьмя тысячами подчиненных делать? Даже вот просто составит он план наступления правым флангом на хутор Левый (ибо спящий внутри талант это подсказывает), а из штаба армии его одернут: дескать, план показывает незнание азов тактики, так как участок прорыва взят очень узким, а оттого фланкируется немецкой артиллерией.
Андрей же Михайлович его взял из опыта конца войны, когда на это перестали обращать внимание. Но вот его за это вполне могут и с должности снять, и основание прямо железобетонное: не может бригадой командовать человек, не знающий уставы.
Доктор лежал, наслаждался природой, размышлял об отвлеченном, пытался вспомнить, что он читал про тогдашнюю тактику и с удовлетворением ощущал, что начинают чувствоваться ноги, шевелиться они еще не могли, но уже пробегали по коже их мурашки, да и положение ног в пространстве уже Андреем Михайловичем осознавалось. Не просто так - где-то там должны быть, а уже как в прежние времена. А вот язык ощущался как комок во рту.
Так он лежал и развлекал себя, ожидая полного восстановления сил и возможностей, пока на него незаметно не спустился сон. Когда Андрей Михайлович засыпал, у него мелькнула мысль о греческом боге сна, которого изображали с цветком мака, но дальше этого мысль не пошла, ее поборол сон.
Когда-то позже глаза открылись и обнаружили перед собой кочку. В уши ударил вой авиационного мотора, а потом длинная очередь из какого-то автоматического оружия. Совсем неподалеку грохнули несколько несильных взрывов, и Андрей Михайлович вжался лицом в землю, подальше от возможных осколков.
Только поднял голову, а как снова пришлось прятать, потому что снова ударила очередь, а вслед за нею снова завыл мотор.
Андрей Михайлович поднял голову и успел заметить два рыбкообразных силуэта самолетов, уходящих на юго-запад.
Вокруг ничего не горело, хотя запах какой-то горелой химии в воздухе витал. Андрей Николаевич ощутил, что видит, слышит, и тело ему подчинялось. Ощущения, что он ранен, не было, то есть ни теплой струйки по телу и ни слабости от снижающегося давления, ни боли. Хотя что-то на лице было, и что-то оказалось грязью. Когда приземлялся, собрал лицом изрядно глины с поля, так что хоть сажай цветочки на физиономии. А может, и виноград получится пристроить. Силуэтов самолетов видно не было, и Андрей Михайлович встал. И это получилось легко и свободно, словно либо здоровья прибавилось, либо помолодел. Гм, неужели это так и есть?
Он оглядел себя. Взгляд увидел одновременно существенное и несущественное, ибо существенным был изрядный слой грязи на одежде, а несущественным был тот же слой грязи, так как одет Андрей Михайлович в кожаное пальто, оттого грязь эта должна быстро кончится - тряпочка, лужа и немного старания. На сапогах тоже было что смывать. Оказывается, на нем была и фуражка, но она от грязи не пострадала, ибо как-то аккуратно свалилась и лежала рядом. Еще на нем была кобура, полевая сумка, противогазная сумка и фляга. Они тоже от грязи серьезных потерь не понесли.
Так! А кто еще рядом есть? С другой стороны дороги, громко ругаясь в адрес и душу пролетевших немцев, поднимался мужчина в военной форме, по виду-типичный водитель. Машина тоже присутствовала и на первый взгляд, от атаки с воздуха не пострадавшая. Не стоило забывать про дорогу- это было шоссе в старом смысле этого слова, то бишь снабженная кюветами грунтовка. Асфальт- ну откуда ему тут взяться...
--Да успокойся, перестань ругаться и глянь, что с машиной, не попало ли в нее?!
--Никак нет, товарищ полковой комиссар, дырок нет! А вас не задело?
--Только всю грязь с поля собрал! Тряпка у тебя найдется под сидением?
---Щас, щас!
Получив тряпку, Андрей Михайлович пробежал десяток метров до небольшого озерца и быстро привел себя в порядок, регулярно поглядывая на небо. Водитель тоже чередовал приведение себя в относительно чистый вид с обихаживанием автомобиля. Андрей Михайлович с опозданием понял, что про машину он спросил, а про самого шофера-нет, и устыдился своего эгоцентризма, поэтому, подойдя, исправил ошибку.
--Да ничего со мной страшного, руку только ободрал, как заправляться будем, так и бензинчиком протру- дезинфекция будет!
--Покажи-как свое нестрашное...
И правда, ничего страшного и до свадьбы заживет. А то и сильно раньше.
--Можем трогать или ты еще не везде поглядел?