Донцы засмеялись, ответили янычарским пашам:
— Не продаем мы никогда трупов вражеских, но дорога нам слава вечная. Это вам от нас, из Азова-го-рода, игрушка первая. Пока мы, молодцы, ружья свои только прочистили. Всем вам, басурманам, от нас так будет! Иным вас потчевать нечем!
Турки начали вести подкопы, возводить вокруг крепостных стен земляной вал. На вершине вала установили сотни осадных орудий, прямой наводкой 130 осадных орудий открыли бешеную пальбу по городу. Заполыхали склады и укрытия, жилища казаков и церкви. Все до единой церкви разрушили турки. Осталась целехонькой только одна лишь церковь Николина, да и то наполовину, потому что стояла под горой на склоне к Донцу. И второй приступ отбили казаки. На своих подворьях вырыли ямы для укрытия, соорудили просторные подземные палаты. Каждый день посылал Ибрагим-паша на штурм крепости по 10 тысяч янычар и в помощь им несметные полки татар, ногайцев, кабардинцев. Все атаки отбили казаки. Мало того, сами сделали внезапную ночную вылазку, перебили не одну тысячу врагов, захватили орудия. Изловчившись, турки решили сделать подкопы под крепость, взорвать казацкие укрепления, задавить их своей несметной силой, ворвавшись в крепость. Но казаки перехитрили янычар, еще раньше провели свои подкопы во вражеский стан. В прорытые 28 потайных ходов заложили донцы бочки с порохом и взорвали «…и разорвало тут их порохом многие тысячи». С того дня поостыли, перестали мудрить турки и делать подкопы, поняли, что казаков им не перехитрить.
Испробовали неприятели огненные ядра и «всякие немецкие хитрости». Немало от того полегло казаков, а янычары стали штурмовать крепость и днем и ночью, без роздыху. В это самое время подоспела помощь. С Дона прорвались 1000 братьев-казаков с провизией и боевыми припасами на юрких казацких челнах. Спустя месяц из Черкасска прорвался еще один отряд в 2000 казаков. Тогда турки перегородили Дон частоколом свай, а казачья ватага не сдавалась.
Вскоре наступила осень, похолодало, татарские кони остались без корма, и крымский хан увел свою конницу. Вслед за ним, не добившись успеха, погрузились на суда и отправились восвояси турецкие войска. На поле брани оставили они 50 тысяч соплеменников. 93 дня и 93 ночи сдерживали натиск врага донские казаки, но и у них полегло 6000 храбрецов. Остальные были сплошь раненые да калеки.
Привели в порядок казаки крепостные укрепления, отстроили кое-как свои дома, перевязали раны, стали размышлять, как дальше жить.
Атаман Осип Петров собрал на Дону большой сход, Круг казачий. Дымили трубками старые казаки, чесали затылки, кто помоложе.
— Спровадили султана турецкого честь по чести!
— Небось нынче сечет головы своим пашам за позорные действа!
— Не скоро соберутся к нам гости пожаловать! Старики качали головами, раскуривая трубки.
— У басурман сила несметная, у каждого гарем, по десятку женок, плодовиты турки!
— Мало того, сколь стран под владычеством османским!
— Султану тьму войск собрать раз плюнуть!
Долго судачили донцы и пришли к одному мнению — без подмоги из Москвы следующую осаду им не выдержать. А по слухам, султан грозится прислать еще большее войско. Порешили послать гонцов в Белокаменную, просить царя о подмоге.
В конце октября 1642 года в Москву прибыла депутация от донских казаков — атаман Наум Васильев, есаул Федор Иванов, а с ними 24 человека.
Принял царь атамана, и тот передал ему просьбу Круга донских казаков. «Просим мы его, сидевшие в Азове, и те, кто по Дону живет в городках, чтоб велел он принять из рук наших свою государеву вотчину — Азов-город, ради образов светлых Предтечи и Ни-колина, ради всего, что им, светам нашим, угодно тут. Тем Азовом-городом защитит он, государь, всю Украину свою, не будет войны от татар вовек, как сядут наши в Азове-городе». А надобно казакам «для сидения осадного 10 тысяч людей, 50 тысяч пудов всяких припасов, 20 тысяч пудов пороха, 10 тысяч мушкетов, а денег на все то надобно 221 тысячу рублей». Созвал царь Земский собор. Недолго судили-рядили земцы и решили, что не стоит затевать войну с султаном, царь «велел донским атаманам и казакам Азов-город покинуть».
Удрученные казаки разрушили крепость, срыли город до основания и ушли на Дон. Спустя два года царский престол занял Алексей Михайлович.
Новый царь оказался смышленей своего отца, к морскому делу неравнодушен. И здесь вскоре сыскался ему в этом новом для династии деле добрый помощник.
Псковский городовой дворянин из захудалых помещиков Афанасий Ордин-Нащокин приглянулся царю Алексею Михайловичу в первые же годы его правления. Второй по счету царь из рода Романовых правил не только «заведенным порядком и государевой волей», как было прежде. Алексей Михайлович сразу стал присматривать среди окружения людей умных, прозорливых. Однако промеж родовитого московского боярства таких лиц в то время было не сыскать днем с огнем.