Керес
Автор: Сэди Кинкейд
Безжалостный Чикаго: Книга 4
Пролог
Керес 11 лет
Свернувшись в клубок в деревянном ящике в задней части фургона, я прижимаю колени к груди, пытаясь стать как можно меньше. Фургон останавливается, и моя спина, руки и ноги покалывают от внезапного отсутствия вибрации двигателя. Феникс дрожит рядом со мной. Ее тихие крики отражаются от фанерных стен, скрывающих нас, и заглушают оглушительную тишину ночи. Когда я увидела, что она старше меня и уже начала превращаться в женщину, я по глупости подумала, что он будет относиться ко мне проще.
«Тсс», — шепчу я, надеясь, что он забудет о нас, если мы будем вести себя тихо.
Каждая часть моего тела болит, и грязное, удушающее воспоминание о том, что он сделал, заполняет тесное пространство, которое мы делим. Медный привкус свежей крови наполняет мои ноздри и заставляет меня сглотнуть желчь.
Все, чего я хочу, это закрыть глаза и никогда больше не чувствовать эту боль. Может, нам обоим стоит быть громче. Заставить его прийти и проверить нас. Он откроет багажник, я побегу, и он меня застрелит. Тогда я снова смогу увидеть свою маму.
Но нет. Она заставила меня пообещать оставаться в безопасности. Тяжелые рыдания комком встают у меня в горле, но я проглатываю его целиком, впитывая вместе с остальной болью и ужасом.
Крики доносятся издалека, но они приближаются. Мужские голоса. Мужчины, которые здесь, чтобы... Мои зубы начинают стучать.
«Нет, нет, нет», — поет Феникс. Она молится? Неужели она не понимает, что ее никто не слушает? Я уже давно подозревала, что Бога нет. Сегодняшний день это подтвердил. Ни один бог не допустил бы тех ужасов, которые мы пережили сегодня.
Фургон качается, когда открываются задние двери, и я сильнее вжимаюсь в фанерный пол коробки, пытаясь стать меньше. Бог может и не существовать, но я зажмуриваю глаза и молю вселенную не дать этим людям найти нас.
Голоса становятся громче.
«Здесь есть ящик. Он заколочен гвоздями».
«Нет, нет, нет», — продолжает скандировать Феникс.
Я закрываю уши. Если я буду делать вид, что меня здесь нет, может, они и правда меня не увидят.
«Вы слышали это? Плач? Там кто-то есть?»
«Нет, нет, нет», — скандирует она.
Нет, нет, нет. Я качаю головой.
Крышка ящика раскалывается, и звук звенит в ушах. Ослепительный свет проникает сквозь мои прищуренные веки. Убирайся. Убирайся. Убирайся.
«О, черт. Это дети. И они...» Бормочущие ругательства выплевываются с такой яростью, что меня бросает в дрожь.
«Вытащите их оттуда блядь».
«Эй, все в порядке», — говорит один из голосов, теперь тише. «Мы не причиним тебе вреда».
Да, они все так говорят. Мужчины умеют только причинять боль. Я откатываюсь от света так долго, как только могу, пытаясь раствориться в тенях и исчезнуть. Крики Феникс становятся громче, отчаяннее, чем раньше, и я знаю, что они ее забрали. Они ее забирают, но я не пытаюсь их остановить. Я не могу. Вся борьба, которая была во мне, была использована в том доме. Неровные края моих ногтей врезаются в ладони, и я вспоминаю, как упорно я боролась.
Бестелесные голоса продолжают говорить, но один выделяется среди остальных. «Посадите ее в машину. Все в порядке, я возьму эту. Дай мне твоё пальто».
Мягкий, теплый материал накрывает меня, и остается только один голос. «Эй, я знаю, что тебе очень больно, но монстр, который причинил тебе боль, исчез. Я обещаю, что просто хочу помочь тебе. Хорошо?»
Я открываю глаза. Отблеск фонарика в руке мужчины заслоняет его лицо, но я вижу очертания его огромной фигуры, когда он приседает и смотрит на меня сверху вниз.
«У-уйди!»
«Я не могу этого сделать. Я отвезу тебя в безопасное место. Где о тебе позаботятся. Если ты пойдешь со мной, я обещаю, что никто больше не причинит тебе вреда. Договорились?»
Я никогда не знала безопасности, но я знаю, что хочу ее. Каждый мужчина, которого я когда-либо знала, был жесток, и опыт подсказывает мне, что это, должно быть, уловка. Уловка, чтобы заставить меня идти без борьбы. Но мои инстинкты говорят мне доверять ему. Грубое дерево царапает мою щеку, и я понимаю, что киваю.
Он протягивает руку. «Я знаю, что это слишком много для тебя — доверять человеку, которого ты никогда не встречала, но у меня есть сестра, которая ненамного старше тебя. Я знаю, как поднять тебя, не причинив тебе вреда. Ты позволишь мне это сделать?»
«Мне страшно». Мой голос такой тихий, что я уверена, он меня не слышит.
Но затем он говорит то, что вдыхает в меня новые силы. «Конечно, ты боишься. Но ты, малышка, воин. А воин не избегает страха, он его побеждает».
Глава 1
Керес (12 лет спустя)
Кровь течет по его лицу из раны над глазом и смешивается с соплями и слезами, когда он предпринимает еще одну жалкую попытку умолять о пощаде.
Цепи, прикрепляющие его запястья к потолку, гремят при каждом сильном движении, которое сотрясает его голое тело. Его бледная, пятнистая плоть покрыта ожогами и рубцами, сделанными моим ножом, и мне тошно смотреть на него. Злая отвратительная свинья.
Во мне закипает гнев, и я бью его по яйцам, отчего его начинает рвать.
Я держу свой нож перед его лицом. «Я спрошу тебя еще раз, Оскар, а затем начну отрубать части тела. Кто твой партнер?»
«Я этим не занимаюсь, я же г-говорил тебе. Пожалуйста».
Взяв его вялый член, я подавляю дрожь от необходимости прикасаться к нему и держу лезвие у основания. Он кричит, чтобы я остановилась, но я не чувствую ни капли милосердия. Учитывая, кто этот человек и за что он ответственен. Он заслуживает худшего, чем то, что ему уготовано за то, что он сделал со мной и моей мамой. За Феникс и всех других женщин и детей, чьи имена мы никогда не узнаем.
«Сальваторе Моретти!» — кричит он.
Я фыркнула. «Да, я знаю о нем и Сантанджело. Они мертвы, Оскар. Я говорю о твоем партнере. Тот, кто координировал всю операцию с тобой».
Он качает головой, и сопли летят из его носа. Боже, какой он жалкий. «П-пожалуйста, н-не надо. Не делай этого».
Его плаксивый голос наполняет меня отвращением, и я отрезаю ему член одним движением запястья. Его крики агонии заполняют комнату. «Заткнись нахуй!» — я злюсь на него, засовывая кровавый придаток ему в рот, чтобы заглушить его крики.