«Мистер Джеймс». Я одариваю его искренней улыбкой, а не одной из тех отработанных улыбок, которые я наклеивала на свое лицо в течение последнего часа. «Спасибо, что пришли».
«Ну, Лоренцо сказал мне, что это было что-то вроде большого дела, которое вы здесь затеяли, поэтому я должен был приехать и посмотреть сам. Это дело близко моему сердцу».
Я сканирую его лицо в поисках подсказки, почему это может быть, но ничего не нахожу. Он холоден и спокоен, точно такой же, как когда я встретила его в Нью-Йорке. Он явно мастерски скрывает свои эмоции. Игрок узнает игрока, верно? Но упоминание имени Лоренцо вызывает новую волну беспокойства, накатывающую на меня изнутри. Я чешу затылок. Моретти еще не приехали, и тошнота растет с каждой минутой. Я слизываю каплю пота с верхней губы.
«С тобой все в порядке?» — спрашивает Натан, его глаза полны беспокойства, и я понимаю, что ковыряю ногти.
«Да, я в порядке. Просто сегодня важный день», — отвечаю я с уверенностью, которой сейчас не чувствую.
Наше внимание отвлекается на суматоху у входа, и через несколько секунд вся семья Моретти проходит сквозь толпу, которая расступается, как Красное море. Они направляются прямо к Натану и мне, и Кэт достигает нас первой.
«Керес, это место выглядит фантастически». Она широко мне улыбается, прежде чем обнять меня. Я неловко обнимаю ее в ответ, не привыкшая к таким явным проявлениям привязанности. Но из всех Моретти, она та, кого я видела больше всего за последние пять месяцев. Она была посредником между моими единокровными братьями и сестрами, пока мы выясняли мое место в Чикаго — и в их жизни. И мы медленно к этому приближаемся. Думаю, нелегко принять в свою семью того, кто когда-то был намерен убить тебя.
Я встречалась с Данте, Джоуи и Максом несколько раз, и даже с Лоренцо один раз, но это первый раз, когда я вижу Мию с того ужасного дня в подвале в Толедо. Мой желудок скручивается в узел, когда я вижу ее медово-светлую голову, двигающуюся в мою сторону.
Данте приветствует меня и завязывает разговор с Натаном, затем Джоуи и Макс вежливо здороваются, прежде чем уйти в туалет, оставив меня одну лицом к лицу с Лоренцо и Мией. Часть меня хочет, чтобы Эйс и Ромео были рядом со мной, но я знаю, что они недалеко и будут наблюдать — они всегда это делают. Мне нужно встретиться с этим демоном в одиночку. Искупить свои грехи без моих защитников рядом со мной.
Лоренцо обнимает Мию за талию, его хватка крепка, а челюсть напряжена. Она кладет руку на ее сильно беременный живот, со вкусом обтянутый ярко-желтым платьем.
«Спасибо вам обоим, что пришли». Мои щеки вспыхивают от бесполезности такой банальности. Я обязана этой женщине жизнью, и я понятия не имею, как я когда-нибудь смогу вернуть этот долг или загладить вину за то, через что я заставила ее пройти.
«Мы бы этого не пропустили», — говорит Мия с милой улыбкой, от которой ее карие глаза сияют.
Лоренцо мычит, и она поворачивается к нему. Эта улыбка почти освещает его лицо вместе с ее. «Ты можешь дать нам минутку, моя любовь?» — сладко спрашивает она.
Он хмурится.
«Пожалуйста? Иди поговори с Данте, Кэт и Натаном. Я сейчас буду».
Лоренцо смотрит на меня с совершенно убийственным выражением лица.
Мия обращает на меня внимание: «С нами все будет в порядке, да?»
«Я чуть не умерла, защищая ее». Я поднимаю правую руку, демонстрируя толстый белый шрам на запястье в качестве доказательства. «Ты думаешь, я бы сделала это и позволила бы чему-то плохому случиться с ней?»
Губы Мии кривятся, а глаз Лоренцо дергается. Я подавляю смешок.
«Я буду, блядь, следить за тобой», — предупреждает он, но выражение его лица мягкое, а тон — лай, а не укус. Нежно поцеловав Мию в щеку, он убирает руку с ее талии и отходит на несколько футов, чтобы присоединиться к остальным, бросая на меня предостерегающий взгляд через плечо.
«Я действительно ценю, что вы пришли сегодня», — говорю я, болезненно осознавая, в каком долгу я перед стоящей передо мной женщиной.
Мия берет меня за руку. «Не возражаешь, если мы сядем? Опухшие лодыжки — это убийство». Она кивает в сторону зоны отдыха в нескольких футах от меня.
«Конечно», — Лоренцо продолжает наблюдать за нами, пока мы идем к пустому дивану и садимся.
Мия оглядывается, ее глаза широко раскрыты и сияют. «Мне нравится, что ты сделала с этим местом, Керес. Когда Лоренцо впервые купил его, мы пришли осмотреть его, и я уже тогда поняла, что его можно использовать для чего-то невероятного. Что-то вроде этого».
Она кладет руку мне на колено и сжимает его.
Я чувствую, как хмурюсь, и мне хотелось бы быть более искусной в сокрытии эмоций, но в последнее время я не могу перестать выставлять свое сердце напоказ. Я виню Эйса и Ромео и все, что они сделали со мной, чтобы сделать меня такой. Иногда я скучаю по своему ледяному сердцу.
«Керес?» — тихий голос Мии прорывается сквозь мои мысли.
Я проглатываю густой комок страха. Я не могу сидеть здесь и болтать с ней вот так. Не тогда, когда... Я делаю глубокий вдох. «Мне жаль, Мия».
Она смотрит на меня, безмятежное выражение согревает ее прекрасные черты. Сострадание исходит от нее, и в этот момент она так сильно напоминает мне мою маму.
«Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь искупить то, что я тебе сделала, за ту боль, которую я тебе причинила, но, пожалуйста, знай, что я сделаю все, что потребуется. Если тебе когда-нибудь что-нибудь от меня понадобится, я буду рядом. Я знаю, это может показаться не таким уж большим, и я, вероятно, последний человек, которого ты хотела бы видеть рядом с собой, но я сделаю все, что угодно…» Я вдыхаю еще один вдох, остро осознавая, что я бессвязно говорю, и заставляю себя остановиться.
«Я не собираюсь лгать и говорить тебе, что то, что ты сделала, не было одним из худших событий, которые когда-либо со мной случались».
Одним из? Что, черт возьми, с ней еще случилось? Я открываю рот, чтобы заговорить, но понимаю, что она еще не закончила.
«Но Лоренцо рассказал мне, что случилось с тобой, когда ты была ребенком. В каком состоянии он нашел тебя и твоего подругу, и как ты считала, что он был одним из ответственных за это».
Мои щеки горят от стыда. Я ненавижу, что она знает такие интимные подробности моего прошлого, хотя я и понимаю, что эти знания, вероятно, спасли мне жизнь.