— Я не знаю.
— Ее уволили, не так ли?
— Ну, я думаю, там были какие-то неприятности… Но имейте в виду, мисс Валетта почти ничего не рассказывала. Она была не из тех, кто делится с другими. Однако она была просто вне себя. У нее такой вспыльчивый характер — настоящая итальянка! Черные глаза так и сверкают, словно она готова пырнуть тебя ножом… Я бы не стала ей перечить, когда она в таком настроении!
— И вы уверены, что не знаете теперешнего адреса мисс Валетта?
Монетки по полкроны снова ободряюще звякнули.
Ответ звучал вполне правдиво:
— Хотела бы я его знать, сэр. Я была бы очень рада вам его дать. Но она уехала в спешке — вот и всё!
«Да, вот и всё…» — задумчиво повторил про себя Пуаро.
Амброуз Вандел, которого оторвали от оживленного рассказа о декорациях, которые он создавал для будущего балета, с готовностью поделился сведениями:
— Сандерфилд? Джордж Сандерфилд? Неприятный тип. Купается в деньгах, но, говорят, он мошенник. Темная лошадка! Роман с балериной? Ну, конечно, мой дорогой. У него был роман с Катериной. Катерина Самушенко. Вы наверняка ее видели? О, дорогой мой, она восхитительна. Прекрасная техника. «Лебедь Туолела» — это-то вы видели, конечно? Мои декорации! И эта, другая вещь Дебюсси, или это была «Лесная лань» Маннина? Ее партнером был Михаил Новгин. Он такой изумительный, правда?
— И она дружила с сэром Джорджем Сандерфилдом?
— Да, обычно проводила выходные в его доме у реки. Прекрасные приемы он устраивает, как я слышал.
— Вы не можете представить меня мадемуазель Самушенко, mon cher?
— Но, дорогой мой, ее больше здесь нет. Она уехала в Париж или еще куда-то, очень неожиданно. Знаете, говорят, что она была большевистской шпионкой или что-то в этом роде; я-то лично в это не верю — знаете, люди любят говорить такие вещи… Катерина всегда делала вид, что она из русских «белых», что ее отец был великим князем, обычное дело! Это дает большие преимущества. — Вандел помолчал и вернулся к увлекательной для себя теме: — Как я говорил, если вы хотите передать характер Вирсавии, вам придется окунуться в семитскую традицию. Я выражаю это…
И он увлеченно продолжил свои рассуждения.
Разговор, о котором Эркюлю Пуаро удалось договориться с сэром Джорджем Сандерфилдом, начался не слишком благоприятно.
«Темная лошадка», как его назвал Амброуз Вандел, чувствовал себя немного неловко. Сэр Джордж оказался невысоким коренастым человеком с черными жесткими волосами и складкой жира на шее.
— Ну, месье Пуаро, — сказал он, — что я могу для вас сделать? Э-э… мы ведь раньше не встречались?
— Нет, мы не встречались.
— В чем же дело? Признаюсь, мне очень любопытно.
— О, это очень просто — мне нужна информация.
Сэр Джордж смущенно рассмеялся:
— Хотите, чтобы я открыл вам какие-то внутренние секреты, а? Не знал, что вы интересуетесь финансами…
— Речь идет не о деловых вопросах. Речь идет об одной даме.
— О, женщина… — Сэр Джордж Сандерфилд откинулся на спинку кресла; казалось, он испытал облегчение. Его голос стал менее напряженным.
— Вы были знакомы, я думаю, с мадемуазель Катериной Самушенко? — спросил Пуаро.
Сандерфилд рассмеялся:
— Да. Очаровательное создание. Жаль, что она покинула Лондон.
— Почему она покинула Лондон?
— Мой дорогой, я не знаю. Поссорилась с начальством, полагаю. Она была темпераментна, знаете ли; типично русская вспыльчивость. Мне жаль, что я не могу вам помочь, но я не имею ни малейшего понятия, где она сейчас. Я не сохранил с ней никаких контактов.
В его голосе прозвучал намек на завершение беседы, и он встал.
— Но я хочу найти не мадемуазель Самушенко, — сказал Пуаро.
— Неужели?
— Речь идет о ее горничной.
— О горничной? — Сандерфилд изумленно уставился на него.
— Возможно, вы помните ее горничную?
К сэру Джорджу вернулось все его смущение. Он неловко ответил:
— Боже правый, нет, с чего бы это? Я помню, что у нее, конечно, была камеристка… Довольно неудачная к тому же. Все шныряла, вынюхивала… На вашем месте я бы не верил ни единому слову этой девушки. Она из тех девиц, которые рождаются лгуньями.
— Так что, в действительности вы довольно хорошо ее помните? — пробормотал Пуаро.
— Просто впечатление, вот и всё… — поспешно возразил Сандерфилд. — Я даже не помню ее имени. Дайте подумать… Мария какая-то… Нет, боюсь, я не помогу вам ее найти. Простите.