Милютин Сергей Витальевич
Керкопорта
КЕРКОПОРТА
Краем пустой Сенной, пронизанной ледяным ветром, тяжело плелся худой закутанный в тряпье человек без возраста. Из- под старушечьего платка, обернутого вокруг головы, выбивались безжизненные седые пряди. За собой ленинградец с трудом волок санки с мешком, в котором смутно угадывались очертания человеческого тела.
Ио зябко поежился, не в силах отвести взгляд.
- Чего уставился? Не видал, как умирающий с голоду отец мертвого сына на кладбище тащит?
Ио испуганно обернулся. Позади, опираясь на крючковатую палку, покачивался из стороны в сторону старик с сизой щетиной на багровых щеках и буравил его колючим взглядом желтых как отсыревшая бумага глаз.
- Не видел, - пробормотал Ио, - Я - не местный, по делу здесь.
Кровь прилила к щекам.
- Какое у тебя, такого гладкого, тут может быть дело?- трясясь то ли от гнева, то ли от недоедания, гаркнул желтоглазый, - Собираешься разделить нашу судьбу и наши страдания? Нет? А тогда зачем ты здесь? Поглазеть пришел на боль и смерть, турист гребанный?
Обличитель разинул щербатый рот, собираясь крикнуть что- то еще более злое и грозное. Но тут со стороны Урицка раздался грохот бьющих по Ленинграду немецких гаубиц. Им отозвалась артиллерия фельдмаршала Раглана, ударившая по Севастополю. Злобно фыркнула под Константинополем чудовищная пушка инженера Урбана.
Вдалеке блеснул крест на темном куполе Святой Софии. Туча наползла на сумеречное солнце и мир еще больше потускнел. Здания, крепостные стены, башни с часовыми, напряженно глядящими во враждебную даль за Периметром, как будто лишились красок.
'Утренний обстрел, - привычно определил Ио, - Надо поторопиться'
***
- В деловых кругах я известен как папаша Кураж, - 'папаша' широко улыбнулся.
Кураж имел располагающую внешность. Пожалуй, даже был красив, но не брутальной мужской красотой, а представительной 'прелестью', вызывающей доверие и женщин, и мужчин. Однако Ио не мог избавиться от ощущения еле уловимой червоточинки во всем облике 'папаши'. Как в гладком глянцевом яблоке, напрочь выеденном изнутри.
Он оглядел комнату, давно немытые окна, залепленные бумагой крест- накрест, покрытые пылью пол и мебель, простывшие стены с унылым и страшноватым отпечатком безвозвратной оставленности хозяевами.
- Вы выбрали странное место для встречи, - произнес он вслух, - И время.
- Простите, - с тем же радушным выражением и обезоруживающей легкостью извинился Кураж, - Просто я хотел лично убедиться в Ваших выдающихся возможностях. Видите ли, мне рекомендовали Вас как человека, обладающего неким волшебным документом, который позволяет свободно перемещаться из одной части Города в другую. В любое время дня и ночи. Без опасности обыска или досмотра.
- И как, убедились? - поинтересовался Ио, стараясь поменьше демонстрировать эмоции.
- Вне всякого сомнения! Не знаю, понимаете ли Вы, насколько ценны такие возможности , - Кураж изобразил бурную радость, хлопнув себя по колену, - Вместе мы можем сделать хороший бизнес!
Ио попытался максимально убедительно показать заинтересованность.
- Вы не могли бы пояснить суть Вашего предложения?
- Как Вам угодно, - с готовностью согласился Кураж, - Как Вы знаете, в разных частях Города совершенно разная ситуация с продовольственным обеспечением. Здесь, в Ленинграде люди буквально умирают с голоду. В Иерусалиме - примерно так же худо, да еще и римляне перекрыли доступ к воде. Зато у храмовников в Аккре нет проблем с морской рыбой, а в Константинополе в пределах стен, вообще, возделываемые поля и пастбища со стадами овец. А теперь представьте себе, сколько ценностей - картин известных мастеров, других предметов искусства, камней, золотых и серебряных украшений сейчас лежит без дела в квартирах, подобных этой. И их владельцы очень нуждаются и в тамплиерской рыбе, и в царьградском баранине. Да что там - в банальном хлебе! Улавливаете мою мысль?
Ио медленно кивнул.
- Вы предлагаете обменивать предметы роскоши на товары первой необходимости. Попросту говоря, на еду.
- В самую точку! - Кураж выбросил в сторону Ио руку с вытянутым указательным пальцем, - Владельцы с радостью расплатятся рубиновым колье за пару буханок хлеба. Да такая норма прибыли и Марксу не снилась в самых страшных снах! От Вас не требуется ровным счетом ничего- только сопровождение моих людей в их деловых вояжах из одной части города в другой. Ну и в случае чего извлечение Вашего документа. И за эту малость - пятьдесят процентов прибыли. Так как - по рукам?
Глаза 'папаши' лихорадочно блестели. 'А, ведь, он опасен. И около дома, наверняка, дежурит пара громил, готовых на все, - вдруг подумал Ио, - Почему мне не страшно?'
Он вспомнил слова Гогенхайма: 'Вы выглядите как бывалый мужчина средних лет и обладаете общей эрудицией человека умудренного. Но Ваш нынешний тип поведения, скорее, похож на подростковый. Неоправданно низкая чувствительность к опасности и категоричность суждений юнца. Оба недостатка обычно проходит с опытом. Но Вы- то как раз личный опыт и утратили. По мере восстановления памяти все вернется. Но пока просто имейте в виду: не рискуйте и постарайтесь относиться к чужим слабостями более снисходительно.'
- Скажите, мсье Кураж, - Ио задумчиво опустил голову, - Вас не волнует этическая сторона вопроса? Ведь, фактически это грабеж людей, оказавшихся в отчаянном положении.
Кураж посерьезнел, поджал губы.
- Простите, уважаемый Ио, но никакого грабежа нет. Обычная торговля в соответствии с ее сутью, не изменившейся за тысячелетия. Люди отдают то, что им нужно меньше, за то, что им в данный момент жизненно необходимо.
'Папаша' придвинул кресло ближе и доверительно наклонился к Ио.
- Задумайтесь, Ио - мы же фактически спасем десятки людей от голодной смерти. Ну а тысячи процентов прибыли - разве не достойная плата за такое благодеяние и риск, с ним связанный?
Ио изобразил последнее колебание.
- Кстати, насчет риска. Скажите, а раньше- то Вы этим занимались? Поймите правильно, я не делал до сих пор ничего подобного. Мне бы не хотелось бы влезать в дело, в котором участвуют одни дилетанты. Сами понимаете, какое сейчас время. Шалости, к которым раньше власти относились весьма снисходительно...
- Об этом не беспокойтесь, - с улыбкой оборвал его Кураж , - За последние несколько месяцев я уже сделал целое состояние на таких операциях в Париже. И как видите, жив и на свободе. А представьте себе, как мы развернемся с Вашими возможностями! Что же касается упомянутых Вами властей...
Губы Куража презрительно скривились, он откинулся на спинку кресла
- Я бы сказал им так: если вы не можете спасти людей от голодной смерти, мешать это делать другим любым способом - цинизм девяносто пятой пробы.
- Вам представится прекрасная возможность поделиться своими соображениями с представителями власти непосредственно, мсье Кураж, - раздался спокойный, даже ленивый голос из коридора.
- Что? Что происходит? - Кураж от неожиданности неловко вскочил и едва не рухнул набок вместе с креслом, - Жанно! Пьер! - крикнул он в темноту.
Вышедших оттуда полицейских он явно не ожидал увидеть.
- Если Вы ищете своих помощников, то они уже у нас, - в пятне сумеречного света возник офицер в капитанском мундире, с прямой спиной и осанкой военного, и лицом человека, буднично и скучновато уверенного в собственной правоте.
- Господин капитан? - Кураж поспешно повернулся к капитану, - Можно переговорить с глазу на глаз?
'Вот это реакция!' - невольно восхитился Ио.
- Нельзя, - офицер зевнул, прикрыв рот рукой в перчатке, - Предлагать мне взятку или пытаться договориться как- то иначе - бессмысленно. Забудьте, Кураж. Все кончено.
Профиль капитана особенно четко отразился тенью на стене.
- Феб, неужели это ты? - Ио с удивлением увидел на лице 'папаши' искреннюю, хотя и изрядно истерическую радость.