Не выдержало сердце ашуга Джунуна. Прижал он к груди свой саз и запел:
Заныла старая рана Кероглу. Взял он у ашуга Джунуна саз, прижал к груди и запел:
Ашуг Джунун знал, что у Кероглу не было детей. Рассказывают, раз в юношеские годы попал он в большую переделку в горах Аладжалар-дагы, семь дней и семь ночей оставался окруженным врагами, был на волоске от гибели. И вот от этого ли, но детей у него не было. Теперь ашуг вспомнил об этом.
— Кероглу, — сказал он, — не огорчайся!.. Я твой ашуг. Мир под моими ногами лежит, как гладкое блюдо. Пойду, по-скитаюсь, поброжу, отыщу храброго, как Рустам, и прекрасного, как Юсиф, [63]отрока, и вернусь к тебе. А ты привезешь его и возьмешь к себе в сыновья.
Все в один голос одобрили решение Джунуна. Оделся он, взял денег и с сазом за плечами пустился в дорогу.
Перевалил через горы, пересек долины. Обошел города, кочевья, села. Всюду собирал народ, перевидал множество юношей и отроков, испытал многих удальцов, но сына, достойного Кероглу и Нигяр-ханум, найти не мог. Побывав всюду, обойдя многие страны, пришел он, наконец, в какое-то кочевье в Тэкэ-Туркмене. Видит, чобаны, подпаски, стар и млад гонят с горных склонов скот.
Молодежь, завидев ашуга Джунуна с сазом за плечами, радостно окружила его, — вот как хорошо сделал, что пришел, тут как раз свадьба.
Ашугу Джунуну только того и надо. Пошел он вместе с молодыми пастухами.
Вечером собрались все на свадьбу. Жених был богат. Все самые прославленные, именитые игиды Туркмении, все агсаккалы, [64]карасаккалы, [65]все зрелые мужи, девушки, молодые женщины, дети — все пришли на свадьбу.
После того, как гости поели, попили и суфры были убраны, ашуг Джунун вышел на середину. Когда он пропел две-три песни искуснейших ашугов, человек, распоряжавшийся на свадьбе, спросил его:
— Ашуг, ты не похож на наших земляков. Расскажи, откуда ты идешь и куда путь держишь? Чей ты ашуг?
Ашуг Джунун ответил:
— Я Джунун, ашуг прославленного Кероглу, чье имя стало дастаном [66]на устах людских, иду я из Ченлибеля. При имени Кероглу один из игидов попросил: — Ашуг, родной, спой нам о Кероглу, говорят, это небывалый удалец!
Ашуг Джунун видит — случай подходящий. А он не привык упускать такие случаи. Где только ни собирались люди, он тотчас под всяким предлогом заводил речь о Кероглу, пел о его мужестве, отваге, вражде с беками и пашами. Вняв его песням, многие прославленные игиды приходили в Ченлибель. Вот почему и теперь прижал он к груди свой саз и запел:
Не успел ашуг Джунун спеть свою песню, как распорядитель крикнул:
— Кто любит меня, одарит ашуга Кероглу!
Было собрано столько подарков, что ни счесть, ни перечесть!
Но не того хотел ашуг Джунун. Он никогда не принимал подарков. Так и тут, не взяв ничего, он сказал:
— Я ашуг у Кероглу. И не нуждаюсь ни в деньгах, ни в подарках. Мы свое богатство раздаем бедным. А это все я дарю здешним пастухам и подпаскам.
Ашуг снова прижал к груди свой саз, чтобы спеть о Кероглу, но распоряжавшийся на свадьбе остановил его:
— Ашуг, спой и об игидах нашей страны!
— Милый мой, — ответил ашуг Джунун, — еще стариками было сказано, что ашуг поет только о том, что видел. Ваших игидов я не видывал, их не знаю, как же могу я петь о них? Если есть у вас достойный, пусть встанет, я пригляжусь, узнаю его поближе и тогда прославлю.
Едва ашуг Джунун сказал это, как гости зашумели. Со всех сторон послышались голоса, что пусть, мол, выступит Гассабоглу Эйваз. Все кричали и требовали Эйваза. Ашуг Джунун обвел глазами собравшихся, чтоб посмотреть, что это за Гассабоглу Эйваз, каков он из себя. Но сколько ни ждал, никто не тронулся с места. Наконец, распорядитель спросил своих помощников:
— Почему не выходит Гассабоглу Эйваз?
— Да будет долговечна жизнь твоя, — отвечают ему, — он говорит, в Туркмении много игидов, что он перед ними?
Повернулся распорядитель к собравшимся и сказал:
— Эйваз, не учи нас! Мы сами знаем, кому выходить. Встань и выйди на середину!
Смотрит ашуг Джунун, поднялся с места юноша, да такой красоты, что сам Юсиф не достоин подать ему воду для умывания! Рост, осанка, брови, глаза! Как будто стоит картина, нарисованная рукой самого творца. И видит ашуг Джунун, что нашел он, наконец, то, что искал. Сын, подобающий Кероглу, и длиннокосой, синеокой Нигяр, — он, да и только!
От радости ашуг Джунун забыл, на земле он или на небе. В пылу вдохновенья взял он свой саз и запел:
66