Из груди Дели-Гасана вырвался тяжелый вздох.
Кероглу сказал:
— Что ты так тяжко вздыхаешь? Боишься каплю крови потерять?
— О, игид, я вздыхаю не от страха за свою жизнь. Я дал обет и теперь не смогу выполнить свою клятву.
— В чем же ты поклялся? — спросил Кероглу.
— Поклялся я побрататься с тем, кто одолеет меня, до самой смерти быть ему другом. Теперь ты победил меня, убьешь, и я не выполню своего обета.
Радостно все это было слышать Кероглу. Он поднялся, помог встать Дели-Гасану и трижды ударил его по спине.
Дели-Гасан прошел под мечом Кероглу и поклялся до самой смерти быть ему братом, служить верой к правдой.
— Удалой Кероглу, ровно семь лет, как я считал себя владыкой этих дорог. До сих пор никто и соломинки не мог положить поперек моего пути. За эти семь лет ни один купец, ни один караван не мог пройти здесь, не уплатив мне дани. Много накопил я богатств, золота, серебра, самоцветов, взятых мной у беков, ханов и купцов. По обычаю игидов, теперь все это — твое. Поедем, прими то, что принадлежит мне.
Не сразу поверил ему Кероглу. Сомнение взяло его: а вдруг Дели-Гасан готовит ему ловушку? Но потом, поразмыслив, он сказал самому себе: «Не беда, так будет лучше. Так я испытаю его. Если он смел и благороден, пусть докажет это теперь. Если же предатель, тоже покажет, каков он есть».
Сел он на Гырата и сказал Дели-Гасану:
— Садись на коня, поедем!
Впереди Дели-Гасан, следом Кероглу. Долго ли, коротко ли ехали они, наконец, подъехали к подножью крутой скалы. Там рос густой кустарник. Дели-Гасан пустил коня в кусты, Кероглу за ним. Не много успели они проехать, видят — впереди пещера. Дели-Гасан спешился и, взяв Гырата под уздцы, сказал:
— Приехали. Теперь сойди с коня.
Кероглу, снова пропустив Дели-Гасана вперед, вошел в пещеру. Видит, золота и серебра тут столько, точно собрали сюда сокровища семи падишахов. Он обошел всю пещеру и, взглянув на драгоценности, сказал Дели-Гасану:
— Пусть пока все это остается здесь. Сейчас это нам не нужно. Когда мы обживемся в Ченлибеле и соберем удальцов, вот тогда это понадобится нам.
Так и случилось.
С того дня к Кероглу начали со всех сторон стекаться удальцы, и вскоре Ченлибель стал их пристанищем.
КЕРОГЛУ В СТАМБУЛЕ
Далеко разнеслась слава о Кероглу. И всяк, кто не хотел больше терпеть гнет ханов и пашей, шел в Ченлибель, чтобы примкнуть к его отряду. Жизнь теперь в Ченлибеле текла совсем по-особенному. Только приходи и любуйся! Кто строил себе жилье, кто упражнялся в стрельбе из лука, кто джигитовал на коне, кто состязался на скачках. Бывало, что, когда лихие джигиты обнажали мечи, они словно огни вулкана озаряли Ченлибель и светили на все четыре стороны. Иногда случалось, что налетевшие тучи окутывали Ченлибель, и тогда гремел гром, сверкала молния, лил дождь. Поднимался такой вихрь, будто наступил конец света. Но вскоре ветер так же внезапно утихал, дождь переставал лить, туман рассеивался. Снова звенели голоса куропаток, небо прояснялось, становилось чистым, как зеркало. Старуха-бабушка, перекинув свой пояс, украшала небо семью цветами.[25]
В Ченлибеле были свои законы и обычаи. Когда наступали часы работы — все работали, в воинский час — упражнялись в воинских занятиях, а когда приходило время забав и развлечений — развлекались, кто как мог. Удальцы несли охрану вокруг горы.
Быстро разнеслась слава о Кероглу, не было такого места на земле, где бы не знали о нем. Не было такого хана или паши, у кого при имени Кероглу не пробегала бы дрожь по спине. Не было такого игида, такого удальца, сердце которого не забилось бы сильнее при имени Кероглу.
Слава о нем дошла и до Стамбула. В одной из стамбульских деревень жил юноша по имени Белли-Ахмед.[26] У него только-только начинали пробиваться усы. Но в силе и мощи он не уступал Рустаму-пехлевану.[27] Сам же он был добр и щедр.
Случись ему что-нибудь найти, он всегда был рад поделиться своей находкой. Его скромная суфра[28] постоянно расстилалась для друзей и приятелей.
Белли-Ахмед был пленен славой Кероглу. Словно кто-то нашептывал ему: «Игид должен служить игиду». Белли-Ахмед долго думал, гадал и так и эдак, долго, как говорится, мерил, долго кроил и, наконец, как-то утром, потуже завязав свои чарыхи,[29] отправился в путь-дорогу, в сторону Ченлибеля. Долго шел, ненадолго останавливался, недолго шел, надолго останавливался, и однажды в пятницу, дошел, наконец, до Стамбула. Только появился он на базаре, как слышит, глашатаи о чем-то кричат. Тотчас на базаре поднялась такая суматоха, началась такая суета, стал народ бежать туда-сюда, что только гляди. В мгновенье ока весь рынок опустел. Только Белли-Ахмед остался стоять, ошеломленный. Смотрит, какой-то хромой купец бежит, еле волоча ногу. Белли-Ахмед преградил ему дорогу: