В мятой банке вскипятили воду. Затем Иван достал один из пакетов и объяснил:
— Это — лапша. Снимаем пленку, кладем в воду, накрываем чем-нибудь. Четыре минуты — и можно есть. Ложки-вилки или подобие есть?
— Есть. У продавцов выменяли. Мы рядом с точкой убирали, когда хозяйка спину потянула, нам дали, чтобы не голыми руками хватать.
— Вот и хорошо. Скоро будет готово и можно ужинать.
Покрутив в руках обертку, мальчишка переспросил:
— Так это не утеплитель? У нас точно такие же брикеты в ремонтных доках. Между панелями кидают, из специального излучателя поверх прошлись и все закрывают. Там пена сухая, она после активации расползается везде и все свободное пространство закрывает. Вон, смотри — этот кусок мы на пол кладем, чтобы не мерзнуть. Правда, одноразовая штука, второй раз новую форму не принимает.
— Нет, не утеплитель. Еда. Не скажу, что очень хорошая, но хотя бы так, червячка заморить… Ты говоришь — в коридор ящики выбросило?
— Да, авария у барыг была. Их склад рванул, по всей округе кучу барахла раскидало. Вроде бы одежда была и напитки какие-то. Я это прихватил, народ собирать не стал. Похожие коробки по сторонам распинали, чтобы под ногами не мешалось.
— Нам же лучше, — шмыгнула Лисса, принюхиваясь к запаху из-под куска пластика, прикрывавшего жестянку.
— Все, готово. Давай еще тару, куда лапшу переложим и воду снова на следующую порцию поставим.
Скоро все трое устроились на полу и начали жевать. Мальчишка настороженно зыркнул на Осокина и спросил:
— Как делить станем? Нам треть или меньше?
— Делить что? — не сообразил сразу Иван.
— Еду.
— На троих и поделим, чтобы каждому одинаковая порция была.
— Но если бы не ты, мы бы так голодом и остались. Выбросили бы сразу, чтобы лишнее с собой не таскать.
— Зато теперь ты знаешь. И сестра твоя знает. Значит — поделим поровну. Ты добыл, я сообразил, как приготовить. Всем хорошо.
Блоха молчал до того момента, как не закончил ужинать. И только тогда проворчал:
— Странный ты, офеня. Ваше племя сто шкур спустит, когда торгуются. И обычно стараются гнилой товар сбагрить, хороший и без них неплохо продают. Ты же — помогаешь и не жадничаешь.
— Знаешь, не называй меня офеней. Я понимаю примерно, о чем речь идет, но я не торговец. И своими руками на жизнь зарабатываю, не обманывая других.
— Я и говорю — странный… И говоришь так, что понимаю с трудом… Хотя — ты старший у нас сейчас. Тебе можно.
Перед сном в комнате стало чуть теплее. Не курорт, но хотя бы не пронизывающий холод. Иван даже не представлял, как дети умудрялись выживать здесь. Со слов Блохи, в других технологических закутках было куда хуже. Здесь хотя бы через прохудившуюся трубу вентиляции поступал свежий воздух и стены не покрывались инеем.
— Завтра надо будет по закоулкам пройтись, еще изоляции набрать. Заодно расскажешь, где чем полезным разжиться можно.
— А ты разве не знаешь? Или ты с шахтерских поселков? У них когда голод, то народ на базу перебирается.
— Проблема у меня с памятью, — мужчина нагреб на себя обрывки пластика вместо одеяла. — Руки что-то помнят, а с головой плохо. В себя пришел сегодня утром.
— Это ты под удар станнера попал. Когда лупят без ограничений, мозги вообще спекаются. Потерять память — это мелочи, можно просто сдохнуть. Бывает.
— Поэтому — поспим, утром перекусим и начнем обживаться. Заодно расскажешь — что и как здесь устроено. Надо жизнь налаживать. Если люди есть, какие-то мастерские работают, то и мне место найдется. Наверное.
Утром Иван проснулся из-за того, что в дальнем углу кто-то шуршал. Приподнявшись он увидел, что Лисса пытается закопать в кучу мусора пачки с лапшой. Обернувшись, девочка увидела Ивана и замерла в испуге. Поднявшись, мужчина подошел поближе и спросил:
— Боишься, что я все отберу?.. Зря боишься. Я маленьких не обижаю. Я вообще стараюсь никого не обижать… Ты лучше не сюда убери, а вон туда, за панель. Мы ее на место поставим — никто и не найдет. А здесь обязательно пороются… На вот, держи.
Раскрыв горловину рюкзака, Иван вытащил оттуда еще несколько пачек.
— Она не хотела тебя ограбить, старший. Просто в банде ей все время говорили, что приживала, крыса безродная. И что кормят зря.
Мальчишка возник бесшумной тенью за спиной. Было понятно — если бы мужчина вздумал напасть на малышку, полез в драку не раздумывая.
— Она — не крыса, — нахмурился Осокин. — И не приживала. Она — Лисса. И наша с тобой обязанность, как мужчин, сделать так, чтобы сестра у тебя больше не голодала. Руки-ноги есть? Значит, справимся…