Деревня Гавриловка, Нижегородской губернии…
Март 1813 года выдался снежный и лютый…
В помещение вбежал растрепанный Артемий и выпалил:
– В деревню приехал московский купец Солдатёнков с большим обозом и немереной солдатской охраной.
Лежавший на кровати Терентий от услышанных слов вскочил на ноги, побледнел и тоскливо бросил:
– Погибель моя приехала, – что-то прошептал, перекрестился и поцеловал висевший на груди небольшой крест.
– Это как?
– Золотые и серебряные монеты я у него позаимствовал. Подумал, что у него, богатея, не убудет, да и не заметит он. Ан вышло не так.
– А!? – лишь выкрикнул Артемий. – Что теперь будет, братка!? – перекрестился.
– Тебе ничего. Спросят, скажешь, что не видел меня. – Да тебя полдеревни видело!
– Ну, скажешь, что приезжал я пару раз и уехал. Насовсем уехал, на Урал уехал. Ну, иди, купец скоро к тебе приедет, строг он.
– А ты, братка? Беги потайным ходом, беги.
– Сейчас по снегу метровому далеко не убежишь. Я покуда в нашем схроне подземном спрячусь, возьму свою намоленную икону Григория Победоносца и спрячусь. Молиться буду, авось и пронесет.
– Я с тобой братка, посмотрю, как ты спрячешься.
– Пошли, только быстро. Все закончится, придешь, обскажешь. И не дрейфь, Артемий…
Десятка два подвод и кибиток на санях с шумом подъехали к двухэтажному просторному дому. С подвод соскочило с десяток солдат с ружьями и направились в дом. Следом отправились несколько гражданских лиц, вместе с ними один в полицейской форме.
Через некоторое время солдаты вывели из дома бородатого мужчину, женщину и троих детей. Они направились к самой большой и самой красивой кибитке из прибывшего обоза. Из нее вышел крупный, белобородый мужчина в огромной шубе и соболиной шапке. Солдаты поставили на колени перед ним обитателей двухэтажного дома.
– Где, Артемий, твой брат Терентий? – грозно спросил белобородый мужчина в шубе и соболиной шапке.
– Батюшка, пощади! – запричитала стоящая на коленях женщина.
– Цыц, баба! – гаркнул солдат. – Скажешь, когда тебя господин купец I гильдии Солдатёнков спросит, – ударил беднягу рукой по лицу.
– Приезжал братка, пару раз приезжал, – затараторил Артемий. – И уехал, совсем уехал, говорю как на духу. Сказывал, что на Урал поедет на большие заработки.
– Хоромы тебе он помог построить? – спросил купец. Артемий закивал.
– Пособил немного, взаймы дал…
Купец задумался, медленно вымолвил:
– Значит, пособил серебряными талерами и уехал…
В это время из дома вышли гражданские лица и полицейский. Он громко бросил:
– Господин Солдатёнков, мы все осмотрели. Ни одной живой души и ничего ценного не нашли. Так, барахло всякое.
– Дом, отстроенный на ворованное, сжечь, – хмуро изрек купец. – Не верю я тебе, Артемий, что ты ничего не знаешь про Терентия и про его награбленное добро. Поэтому ты, Артемий, с семьей поедешь на Урал, на каторжные работы, законное направление я тебе уже оформил, – хохотнул. – Может, там и брата-мазурика встретишь…
– За что обездоливаешь!? – крикнула женщина в слезах. Стоявший рядом солдат со словами:
– Бандитское отродье, – наотмашь стегнул плетью беднягу по спине.
В это время Артемий со слезами на глазах тихо шептал:
– Братка же там в схроне, – быстро крестится. – Прости, братка, что закрыл я тебя на замок для надежности, – снова крестится. – Если не сгоришь, так, поди, можешь дыма наглотаться и сгинуть. Прости…
– Тетя Клава, – вымолвила Наташа, заходя на кухню, – дом у вас какой-то необычный. Этакий мощный фундамент с вентиляционными окошками, а деревянная часть дома очень скромная.
– Дом наш точно не стандартный, – ответила хозяйка. – Деревня наша образовалась в начале XVIII века бежавшими от гонений властей староверами-старообрядцами. Их еще по названию реки кержаками называли. На месте моего дома и на этом большом фундаменте стоял двухэтажный дом зажиточного старовера. Потом, уже в XIX веке дом сгорел, а фундамент остался. Потом на нем построили другой дом, но он тоже сгорел в 20-е годы XX века в ходе гражданской войны. Это мне родители рассказывали. Они в 60-е годы XX века и построили этот дом на старом фундаменте. Отец говорил, что он этот фундамент расчищал от грязи, хлама, обгоревших останков. Еще он говорил, что якобы у зажиточных староверов в подвале какое-то ценности хранились, что были какие-то подземные ходы. Хотя сам он никаких ценностей не находил, а я думаю, что это досужие сказки.