— Это был не Брейкер, — уверенно заявил Илай, самый тихий, но и самый смертоносный из братьев. — Он очень практичный парень. — Его глаза встретились с моими и задержались. — Люди узнают себе подобных, — объяснил он, на секунду опустив взгляд на свои руки. — Если бы ты сказал мне, что Лекса забили до смерти в переулке, тогда да, ты можешь указать на Брейкера. Но закладывать бомбы? Слишком безлично. Не в его стиле.
— Я свяжусь с вами, прощупаю ситуацию, — сказал я, начиная чувствовать глубокую усталость. Слишком много всего происходило с бомбами, обвинениями, что бы там ни происходило с Ло... все это. Это необходимо было уладить, чтобы все вернулось на круги своя — выпивка, езда верхом, женщины.
Через несколько минут мы вернулись к машине, и Репо, вызывающе вздернув подбородок, выдержал мой взгляд. — Подумай в следующий раз, когда ты поделишься со мной информацией, прежде чем пойти со мной туда и выставить меня дураком, хорошо?
Он остановился на пассажирской стороне машины, раскинув руки над крышей. — Не вини меня за то, что ты оплошал. Есть бомбы, и ты уходишь на следующий день, и тебя никто не видит в течение нескольких часов?
— Осторожнее, малыш, — сказал я, кусая себя за щеку и стараясь держать голову прямо. Я устал, я был сбит с толку, и я был не в том положении, чтобы ввязываться в драку с одним из мужчин, особенно учитывая, что он был абсолютно чертовски прав. Я должен был быть в клубе. Я должен был быть там и наводить порядок в ту же секунду, как узнал о бомбежке, а не валять дурака в Хейлшторме. Мне следовало собирать информацию, а не разбираться с Ло.
— Я не спрашиваю тебя, — сказал он, поднимая руки. — Просто указываю на некоторое дерьмо, прежде чем кто-то другой начнет говорить его в менее братской манере.
— Дай мне немного отдохнуть на этой неделе, Репо. У меня куча дерьма, с которым я имею дело. — С этими словами и без дальнейших объяснений я отвез нас обратно в лагерь. Какое-то время я демонстрировал свое лицо, разговаривая с членами клуба, болтающимися вокруг, чтобы никто не мог сказать, что я не был там для них.
Наконец, около обеда, я вернулся в машину Ло и вернулся к себе, чтобы найти ее все еще в отключке. Поэтому я заказал еду и стал ждать.
Должно быть, она проснулась, испуганная незнакомым окружением, подлетела, забыв о своих ребрах. Крик, который она издала, заставил меня взбежать по лестнице и задержаться за дверью, чтобы дать ей секунду прийти в себя. Если у Ло и было что-то, кроме лучшей стойки, которую я когда-либо видел, так это гордость. Она никогда не простит мне, что я видел ее расстроенной.
Наблюдая, как она медленно поднимает мою футболку и собирает ее под своими сиськами... черт, черт меня побери. Я старался не поднимать глаз, сосредоточившись только на отвратительных синяках на ее ребрах. Но, в конце концов, я был мужчиной, и у нее было чертовски идеальное тело — длинные, сильные ноги, плоский живот, выпуклые бедра, и ее руки были достаточно высоко, чтобы я мог видеть мягкую нижнюю сторону ее идеальных сисек. Мне потребовалось все мое чертово самообладание, чтобы не позволить пальцам коснуться этого места.
Она последовала за мной вниз через несколько минут, одетая только в мою большую футболку и те черные трусики с розовой кружевной отделкой.
— У меня всего понемногу, — сказал я, не в силах позволить тишине висеть слишком долго. Я привык к разным типам женщин — женщинам, которые любят поговорить, поругаться и заполнить паузу. Ло, казалось, была вполне довольна тем, что вообще ничего не сказала, и я подумал, что она была такой — осторожной, замкнутой, задумчивой, или это было оттого, что она проводила так много времени со своими людьми в Хейлшторме.
Она сунула руку в коричневый пакет, вытащила белые контейнеры, открыла их и поставила на середину стола. Я наблюдал, как она взяла тарелку и наполнила ее, чувствуя, что ухмыляюсь, когда она взяла достаточно, чтобы накормить двух растущих подростков.
— Что ты будешь пить, Ло? — Спросил я, направляясь на кухню за напитками .
— Пиво — это прекрасно, если у тебя такой же хороший вкус, как у твоего брата, — сказала она, и я наблюдал, как она с минуту смотрела на обеденный стол, прежде чем решиться перейти в гостиную и плюхнуться на диван, потянувшись к пульту дистанционного управления, чувствуя себя как дома.
Я дал ей пива, сделал свою тарелку и сел рядом с ней, глядя на шоу на выживание, которое она выбрала по запросу. — Ты собираешься сказать мне, о каком одолжении ты просишь?
— Я хочу поговорить с Рейном, — сказала она, многозначительно глядя в телевизор.
— Милая, — сказал я, садясь и ставя свою тарелку на кофейный столик, — это я отвез тебя в безопасное место, дал тебе лекарство, уложил спать, укутал и накормил. Ты не хочешь сказать, зачем мне все это понадобилось?