— Они все еще болят, — сказал он, его рука легла на эластичные бинты вокруг моих ребер.
— Да, — призналась я, потому что так оно и было.
— Я не могу быть внутри тебя, не причиняя тебе боль, — задумчиво произнес он. — Я не хочу причинить тебе боль.
О боже.
Внезапно я ощутила его не только в своих дамских частях тела, но и в своей груди, это было трепещущее, тающее ощущение, которое я изо всех сил старалась игнорировать.
Неужели он не может быть горячим и сексуальным ублюдком? Это сделало бы мою жизнь намного проще.
Но нет, он должен быть горячим, сексуальным и милым. Черт возьми.
Рука, которая не лежала на моих ребрах, поднялась и мягко коснулась моих губ.
— Они тоже все еще болят.
Боже. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Нет, вычеркните это. Мне нужно было, чтобы он поцеловал меня.
Мне было все равно, что это плохая идея. Мне было наплевать, что придется сожалеть об этом.
И, черт возьми, меня совершенно не волновали мои воспаленные губы.
— Поцелуй меня, Кэш, — сказала я еле слышным шепотом.
Его глаза поднялись к моим и смотрели в течение секунды, прежде чем рука на моих ребрах переместилась вверх, чтобы обхватить мою шею сзади. Другая осталась нежно лежать на моей щеке. — Ну, если ты настаиваешь, — сказал он с дерзкой усмешкой, прежде чем притянуть меня к себе и прижаться губами к моим.
Это было мягко, нежно, но отнюдь не просто обещание чего–то большего. Это было всепоглощающе. Он был сильным, но сладким, и я чувствовала его вплоть до пальцев на ногах, заставляя их и все внутри чувствовать покалывание, заставляя мою душу чувствовать себя легче, чем это было в течение многих лет. Мои руки на мгновение легли ему на плечи, а затем полностью обвились вокруг его шеи, заставляя наши тела слиться воедино. Мои бедра опустились, и его твердость прижалась к моему теплу, но я не двигалась навстречу ему, не пыталась успокоить пульсирующее желание. Все, что имело значение, это поцелуй, ощущение его губ на моих.
Мой рот открылся в тихом вздохе, и его язык скользнул дальше, неуверенно играя с моим. Это не было решительно, как будто он ожидал, что я отстранюсь. Это было поддразнивание. Это он пытался добиться от меня реакции, как бы мягко он ни прикасался ко мне, каким бы кратким или легким ни было это прикосновение. И это... сработало. Его рука скользнула вниз от моей щеки к шее, нежно касаясь этой чувствительной кожи и заставляя дрожать мое тело.
Мои бедра рефлекторно задвигались, заставляя меня оторваться от его губ, когда я почувствовала, как его член попал в сладкую точку, и стон сорвался с моих губ.
Глаза Кэша медленно открылись, выглядя такими же тяжелыми, как и мои. Рука на моей шее начала двигаться ниже, над ключицей и ниже. Его пальцы прошлись по моей груди, большой палец погладил мой затвердевший сосок, прежде чем его рука раскрылась и сжалась с нужной силой.
— Ты хочешь этого, — сказал он, беря мой сосок двумя пальцами и перекатывая его.
Он был прав. Я хотела этого. Я хотела этого и еще многого другого. Я хотела всего. И я хотела, чтобы он был тем, кто даст мне это.
— Да, — сказала я, когда он сжал мой сосок и мои бедра сильнее прижались к его, наслаждаясь давлением там.
— Ты позволишь мне дать это тебе?
Даже не зная, о чем именно он спрашивает, я почувствовала, что киваю головой. — Да.
— Именно это я и хотел услышать, — сказал он с легкой улыбкой. Его рука покинула мою грудь и двинулась вниз, скользя по центру моего живота, добираясь до треугольника трусиков, останавливаясь там, сильно нажимая на мгновение, прежде чем соскользнуть ниже и обхватить мою киску. Я слегка прикусила губу, не обращая внимания на боль, чтобы заглушить стон, который угрожал быть достаточно громким, чтобы эхом прокатиться по его тихому дому. Его свободная рука двинулась вверх и коснулась моих губ, когда он прижался к моему клитору средним пальцем. — Я хочу слышать тебя, — сказал он, и мои зубы разжались. — Хорошая девочка.
Обычно мужчина, называющий меня хорошей девочкой, тем более мужчина моложе меня, был бы смешон, но, когда он делал это, так же, как и все остальное, это было горячо.
Мои бедра двинулись вверх, давая ему лучший доступ, и он одобрительно хмыкнул, когда его рука скользнула под мои трусики и двинулась ниже, позволяя моей влажности покрыть его пальцы, его движения были ленивыми и неторопливыми. Я извивалась в ощущениях, давление становилось почти невыносимым, медленно приближая к точке настоящего наслаждения. Затем, словно почуяв создающийся хаос в моём теле, его палец полностью вошел в меня. Я почувствовала, как сжимаюсь вокруг него, когда застонала, мои бедра двигались напротив его руки, бесстыдно ища освобождения.
— Ты хочешь большего?
— Да, — сказала я, выгибая попку назад так, что его ладонь прижалась к моему клитору. Он издал низкий стон, от которого у меня внутри пробежала дрожь, когда он скользнул в меня еще одним пальцем. — О боже, да... — Я захныкала, мои глаза закрылись, голова откинулась назад, когда он начал входить и выходить из меня.
— Я знаю, ты пытаешься представить, что это мой член, — сказал он, загибая пальцы внутри меня, — но я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. — Мои глаза медленно открылись, чувствуя тяжесть, когда я сосредоточилась на его лице. — Ты получишь мой член, милая. Но прямо сейчас, кончи со мной здесь. — Его пальцы оставались согнутыми и начали работать над моей точкой G, уже не мягкими, сладкими или медленными движениями, они были быстрыми и доминирующими, и я почувствовала, как мой оргазм быстро нарастает от внезапной смены темпа. — Такая чертовски тугая, — простонал он, слегка наклоняясь, чтобы снова завладеть моим ртом, его губы были такими же настойчивыми и дикими, как и его пальцы. Если и была боль, то я не испытывала ее, когда его поцелуй обжигал меня, клеймил так, как я не знала, что это возможно, и я была уверена, что, когда все будет сказано и сделано между мной и Кэшем, я все еще буду чувствовать его губы на своих, когда буду лежать в постели одна ночью.
Мое дыхание сбилось, его большой палец надавил на мой клитор, и мой мир побелел от ослепительного удовольствия. Я закричала ему в рот, мои пальцы больно впились в его спину, а ноги напряглись от волн пульсации.
— Кэш, — выдохнула я, когда смогла сделать вдох, колебания начали стихать, и мое тело резко содрогнулось.
— Блять, — сказал он, отодвигаясь, чтобы посмотреть мне в лицо, его голова дрогнула, как будто он не мог полностью поверить в это. Его рука снова легла на мою щеку, пока я пыталась обрести хоть какое–то подобие контроля над собой.
Это было очень интенсивно. То есть я чувствовала себя почти уязвимой от этого... У меня чуть не слезились глаза, и мне нужно было взять себя в руки. Я не собиралась, абсолютно точно не собиралась плакать перед ним. Ни за что. Это было бы унизительно. И, учитывая прочитанную незадолго до этого сцену секса в моем любовном романе, я была почти уверена, что буду находиться в своем моменте позора в течение дня.
Его пальцы слегка переместились вверх, как будто он мог почувствовать битву, которую я вела, как будто, о черт, он мог видеть слезы в моих глазах.
Мне нужно было взять себя в руки.
— Теперь ты можешь вытащить из меня свои пальцы, — сказала я, стараясь говорить небрежно и почти надеясь, что все получится.