Мы кивнули, Малкольм поблагодарил его, и Майк вышел. Оставшись наедине, Малкольм громко вздохнул и посмотрел на Ло. — Мне очень не хочется оставлять ее одну, но мне нужно кое-что сделать... — он сделал паузу, глядя на меня, — ты же будешь здесь с ней, не так ли?
— Конечно, — сказал я, садясь на табурет, который освободил Майк, и проводя рукой по ее разбитому лицу. Я не мог дождаться, когда снова увижу ее невредимой, когда смогу прикоснуться к ней, не беспокоясь о том, что причиню ей боль.
Я услышал, как Малкольм ушел, дверь открылась и закрылась, и мы остались одни. — Мне чертовски жаль, детка, — тихо сказал я, проводя рукой по ее руке.
Я долго наблюдал за ее медленным, ровным дыханием, пока мои глаза не стали слишком тяжелыми, чтобы оставаться открытыми, и я задремал, склонившись над ее больничной кроватью.
Через некоторое время я проснулся от того, что мои волосы были взъерошены. Мои глаза резко открылись, мгновенно насторожившись. И вот Ло лежит на животе, ее лицо повернуто ко мне, губы растянуты в легкой улыбке.
— Я думала, это сон, — сказала она слабым голосом.
— Ты думала, что это был сон, красавица?
— Ты спас меня. Мне приснилось, что ты спас меня прошлой ночью, и я подумала... Мне показалось, что я потеряла сознание от боли и снова вижу сон.
— Это был не сон. Конечно, я пришел, чтобы спасти тебя. Никогда не сомневайся в этом, Ло.
— Чертов магазин гребаных ковров, — сказала она, приходя в себя. — Как же я это пропустила?
— Кто бы мог подумать, что он купит дом и будет сидеть там годами, ни разу даже не попавшись тебе на глаза?
— Он там не сидел. Он делал точную копию нашего старого дома, вплоть до кухонного полотенца и расположения моих флаконов с духами. Он не в своем уме.
— Он поднял гребаную руку на это прекрасное лицо, — сказал я, проводя указательным пальцем по ее щеке. — Я думаю, это доказывает, насколько он был трахнут на голову.
Ло слегка улыбнулась мне. — Насколько все плохо? — спросила она, медленно взмахнув рукой. — Я все еще ничего не чувствую, но знаю, что там нет ничего хорошего.
— Ничего страшного. Майк обо всем позаботился.
Брови Ло изогнулись, а глаза прищурились. — Не разговаривай со мной, как с гребаным ребенком, Кэш. Я справлюсь с этим.
Это была моя девочка. Я почувствовал, как мои губы изогнулись. — Прекрасно. Твоя спина изорвана. Сейчас раны зашиты. Это то, что ты хочешь услышать?
— Вообще-то да, если это правда.
— Это чистая правда.
— Хорошо, — кивнула она, глубоко вздохнув. — Когда я снова проснусь, будет чертовски больно, правда?
— Да, — кивнул я. — Но они просто вернутся сюда и воткнут иглу тебе в задницу, и все будет лучше.
Она фыркнула и слегка поморщилась, когда ее улыбка стала шире. — Они дадут мне таблетки, идиот.
— Мне так больше нравится, — засмеялся я.
— Ты просто хочешь увидеть мою задницу, — улыбнулась она.
— Да, черт возьми. Хорошенькая, пухленькая и...
— Аппетитная, — добавила она, испуская тихую версию своего звенящего смеха.
— У меня до сих пор не было возможности укусить ее. Ты знаешь... мы здесь одни...
— Иди спать, Кэш, — сказала она, качая головой.
— Правда, я могу просто быстро стянуть с тебя штаны и... — Я замолчал, увидев, как в ее глазах неожиданно появились слезы. — Что? — спросил я, смахивая большим пальцем одну из них, когда она соскользнула с ресниц.
Она слегка покачала головой. — Из тебя вышел бы неплохой руководитель, Кэш, — сказала она странно, закрывая глаза без дальнейших объяснений.
Поскольку делать мне было нечего, я сделал то, что мне велели — лег спать.
Глава 23
Ло
Я проснулась неожиданно в раннем утреннем свете, боль была жгучей, ужасной, как будто она распространилась от моей спины и охватила все мое тело. Я громко зашипела, когда попыталась немного сдвинуться, чтобы облегчить боль в шее.
— Черт, — простонала я, плюхаясь обратно.
— Детка, — донесся до меня голос Кэша, звучащий раздражающе бодро. Я повернула голову и увидела, как он идет ко мне из ванной, с мокрыми после душа волосами, одетый в чужую одежду — угольно-серые рабочие брюки и выцветшую зеленую армейскую футболку. На его лице были свежие пластыри-бабочки, там, где под порезами виднелся синяк. Он представлял собой самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела. — Не надо, — сказал он, когда я попыталась оттолкнуться и снова упала вскрикнув. — Черт побери, женщина, — сказал он, пытаясь выглядеть раздраженным, но тем не менее это прозвучало обеспокоенно, — я понимаю, мы все понимаем — ты крутая задница и ни в ком не нуждаешься, но иногда ты должна позволять людям позаботиться о тебе.
— А где Майк и Малкольм?
— Они не помогут тебе в этом, — сказал он, качая головой, и легкая усмешка заиграла на его губах.
— А почему бы и нет? Они оба обучены. Малкольм проходил военную подготовку, Майк тоже...
— Работал в скорой помощи.
— Именно. Так что они будут более квалифицированными...
— Они не увидят твоих сисек, детка. Извини.
— Что? — Я наполовину обвиняла, наполовину смеялась.
— Они могут находиться на твоем теле и все такое... но теперь они мои. И ни Майк, ни Малкольм не увидят их.
— Вероятно, они уже это сделали. Ты ведь заметил, что я без футболки, верно? — Спросила я, борясь с улыбкой, потому что я не хотела, чтобы он знал, что его собственничество дарило мне тепло и покалывание.
— Конечно. Но это было тогда. А это уже сейчас, и я буду тем, кто поможет тебе встать и убрать этих плохих парней.
— Ты смешон, — сказала я, но улыбнулась.
— Тебе это нравится, — возразил он, подмигнув.
У меня было смутное подозрение, что это может быть слишком правдиво.
— Прямо сейчас... мы поднимем тебя за руки, а потом спустим ноги с кровати. И ты сможешь просто посидеть здесь, пока я тебя забинтую. — Его рука скользнула мне под мышку и потянула, когда я оттолкнулась, сильно прикусив разбитую губу, чтобы не закричать. — Серьезно? Ты думаешь, что тебе надо сдерживаться? — спросил он, глядя мне в лицо. — Я не буду думать о тебе хуже, если ты будешь ругаться и выкрикивать проклятия, детка.
И тогда я это сделала. И я заработала за это улыбку в придачу.
Пятнадцать минут спустя Кэш сделал несколько шагов назад, наблюдая за мной, придерживая свой подбородок пальцами.
— Неужели так уж необходимо было делать из этого бинта гребаную тунику? — Я засмеялась, глядя вниз, туда, где я была завернута от таза до пяти дюймов над грудью. Черт, там даже ремня не было видно.
— Да, — легко сказал он, возвращаясь ко мне и протягивая руку. — Ванная комната? — спросил он, пожав плечами, когда я нахмурилась, глядя на его руку.
— Точно. — Были вещи, в которых ты не хотела признаваться мужчине, с которым спала, особенно всего через несколько дней после того, как сказала, что ты потираешь свою киску, и.... говорить ему, что тебе нужно пописать. Но, учитывая тот факт, что я была почти уверена, что согнусь пополам от боли, если попытаюсь проделать это путешествие сама, и тот факт, что мне действительно нужно было туда, ну, я приняла его руку.