И, видно, правду говорят, что трудно сделать только первый шаг. Кеша зажег фонарь и, все еще робея и оглядываясь, вошел в темноту. Ничего страшного и необыкновенного в пещере не было — голые неровные стены, гроздья тонконогих прилипших к скале грибов; под ногами — черный неторопливый ручеек.
Фонарь освещал небольшой круг возле Кеши, и поэтому пещера раскрывала свои нехитрые тайны по частям. На глаза попался кусок ржавого обруча с двумя заклепками, размокший спичечный коробок, обрывок веревки…
Ни любопытства, ни удивления не вызвали у Кеши эти неизвестно кем принесенные в пещеру пустяки. И вообще, зачем он пришел и что тут ищет? Подумаешь, увидел возле пещеры Пашку Петуха! Может, он просто так наведывался сюда… Разве закажешь дураку, куда ему идти, а куда не идти?
И все же Кеше не хотелось возвращаться несолоно хлебавши. Сначала он походит, посмотрит, а потом уж и уйдет. По крайней мере он будет знать, что не струсил и не сбежал.
Разве не так?
Кеша принялся осматривать стены пещеры, но так и не нашел никаких древних рисунков. Скорее всего, камень, на котором нарисовали зверя, вывалился и рассыпался на мелкие кусочки. Вон их сколько валяется вокруг.
Прошлое, по-видимому, навсегда ушло из пещеры. Не думая о Кеше, ученые собрали и развезли по музеям и зазубренные стрелы, и каменные топорики, и неуклюжие с пояском посредине молотки…
Кеша осветил фонарем стену пещеры и решил оставить тут на всякий случай память о себе. Через тысячу лет, а может быть, даже через две тысячи лет в пещеру зайдет с фонарем какой-нибудь другой мальчишка. Он прочтет надпись на стене и скажет:
«И тут, оказывается, уже побывал этот Кешка. Ну и гусь!»
Кеша наклонился и стал искать подходящий камень или кусок мела. Глянул налево, глянул направо и тут, к удивлению своему, увидел под грудой камней золотую цепочку.
В первую минуту Кеша подумал, что это цепочка от часов. Кто-нибудь тут ходил-бродил и выронил настоящие заводные часы. Ну что ж, разве Кеша виноват? Найдется хозяин — отдаст, а нет — чур, на одного!
Кеша присел на корточки и потянул за кончик цепочки. Зашуршали камни, посыпались комочки глины. Раз! И в руках у Кеши оказался золотой крест. С одной стороны креста было что-то написано по-церковному, а с другой, раскинув руки по сторонам, висел худой длинноногий бог.
Кеша принялся разгребать руками холм. Пальцы нащупали в земле грубую холодную мешковину. Минута, и к ногам Кеши посыпались бумажные деньги, забренчали по камням какие-то монеты, покатились во все стороны тусклые круглые кольца…
Ну, что там — все уже? Кеша копнул раз, другой и увидел среди тряпья на дне тайника курносую краснощекую куклу. Белый платочек, синее в горошину платье, а на ногах — маленькие золотые туфельки…
Кукла удивленно смотрела на Кешу и, казалось, спрашивала: «Ну что, Кеша, теперь ты понял, зачем ходил сюда Петух Пашка?» Забыв про все богатства, бросился Кеша из пещеры. Скорее домой, скорее рассказать про все отцу…
Но зря Кеша думал, что никто в поселке не знал про подлые Пашкины дела. Рыбаки тоже не сидели просто так, не ждали, пока Кеша сбегает в пещеру и все там узнает и разведает.
Петуха Пашку изловили еще утром, когда Кеша карабкался по горам. Пашку увезли в Иркутск. Вместе с ним уехал и парень в майке, который помогал дяде Степе выбирать место для консервного завода.
Как выследили Пашку и кто такой был на самом деле парень в майке, Кеше не сказали. Но он и не лез с расспросами. Раз люди молчат, значит, не пришло еще время знать Кеше взрослые тайны и секреты.
Но все равно, как бы там ни было, а Кеша тоже сделал свое дело. Это он понял сразу, с первой минуты. Сам Пашка про деньги и про куклу в золотых туфельках не скоро расскажет. Это уж ясно.
Услышав Кешин рассказ про пещеру, отец нахмурил густые медвежьи брови и сказал:
— Молодец, Кеша! Вон ведь ты какой, оказывается!
Кеша первый раз в жизни слышал от отца такие слова. Другой мальчишка на его месте сразу бы задрал нос, раздулся и лопнул от собственной гордости, а Кеша нет. Кеша не любил хвастать и звонить.
И вообще после возвращения Кеши из пещеры никакого торжества и ликования не было. Узнав, где Кеша был и что он делал, рыбаки не жгли огней, не кричали хором «ура» и не качали Кешу на руках. Сказали «молодец», и хватит. Какие тут могут быть огни!
Только дед Казнищев держался особого мнения и считал, что Кешу обидели и ему надо непременно выдать какую-нибудь ценную премию.
Казнищев расстроился. Разыскал на берегу Кешу и неизвестно зачем повел его в свою избу.