Выбрать главу

И тут Кеша и Тоня увидели загадочную и страшную картину. Дед Казнищев без рубахи, в одних портках стоял посреди двора и рубил со всего плеча топором свой неуклюжий, выкрашенный черной краской гроб.

Казнищев не заметил гостей. Он выпрямился, вытер всею пятерней пот с лица и снова занес над плечом тяжелый топор.

— Вот так, язви тебя! Вот так!

Кеша и Тоня дали задний ход. Будить Леху или заводить сейчас разговоры с Казнищевым было рискованно. Кеша и Тоня добежали до самого Байкала, а на дворе Казнищевых все еще грохал топор и визжали ржавые, глубоко засевшие в дерево гвозди.

— Чего это он? — спросила Тоня, указывая глазами в сторону поселка.

— А то как будто ты не знаешь… Помирать Казнищев не хочет, вот чего!

Тоня подняла острые темные ресницы. В голубых глазах ее светилось удивление и раздумье. Видимо, много еще надо было ей думать над тем, что уже случилось и что еще произойдет в ее жизни. Но лицо Тони было спокойно. Будущее с его доступной ясностью и близостью не вызывало теперь ни страха, ни смятения.

— Правда, Кеша, как хорошо? — тихо спросила Тоня.

Кеша промолчал. Праздничной тишине байкальского утра были не нужны ни красивые слова, ни заверения. Не отрывая глаз смотрел Кеша на Байкал, будто бы только сейчас увидал его, узнал и понял.

— Пошли, Тоня, — сказал Кеша. — Вон уже где солнце!

Солнце выкатилось навстречу Кеше и Тоне из-за вершин Хамар-Дабана. Все вокруг заполыхало ненасытным огнем — и леса, и крутые, нависшие над водою скалы, и сам Байкал. Будто бы кто-то лил сверху веселый, слепящий металл. Опрокинет золотой ковш, полюбуется и снова льет и льет на землю и воду живое трепетное пламя…

И кто знает, может быть, именно за эту неписанную, несказанную красоту и назвали в далекие времена кочевые монголы великое русское море Бай-галом — богатым огнем. Иди теперь разбирайся, как было дело, в какие века и края ускакал на быстром, как мечта, коне веселый монгол…

Тоня и Кеша бросили на Байкал последний взгляд и пошли вверх по тропе. Шли они быстрым шагом, не оборачиваясь, потому что дорога у них дальняя и трудная. И думается, будут они еще и спотыкаться, и падать, а может, в одночасье и плакать. Но все равно мне за них уже не страшно.

Дойдут!

И снова стало тихо без Кеши и Тони на крутом каменистом берегу. Только безответные молчуньи березы, только льющийся без конца и без края золотой Бай-гал.

Такими и ушли они из книжки, маленькие хорошие люди. И больше о них пока ничего не скажешь и не придумаешь. Жаль, но все равно надо расставаться и ставить точку, заканчивая эту веселую и немножко грустную повесть про Кешу и Тоню.