Сегодня на ней был серебристый пиджак, под ним перламутровая блузка и темно-серая юбка, перехваченная черным широким кожаным ремнем с большой пряжкой.
Павел сел на стул и включил магнитофон. Выпили первую. Закурили. Павел не знал, как начать.
— Тебе нравится этот испанский певец?
— Да, конечно!
Пауза затягивалась. Ира устроилась на краю дивана, взяла в руки пепельницу и курила.
— А номер, правда, симпатичный? — очередной дурацкий вопрос задал Павел.
В ответ она только улыбнулась. Выпили по второй.
— А как тебе коньяк?
— Хороший!
Щелкнула крышка магнитофона, закончилась одна сторона кассеты, Павел перевернул на другую сторону.
— Может мне из ресторана что-нибудь «сообразить»?
— Нет, не надо, не беспокойся. Я перед выходом перекусила — из дома беру!
Выпили по третьей. Очередная сигарета. Павел выключил верхний свет и зажег лампу на столе.
— Не очень ярко? Приглушить свет?
— Как хочешь!
Наконец, Павел сел к на диван и потянулся к ее губам. Поцелуй получился долгим. Сидя рядом, Павел рукой ощутил грудь, потом под блузкой почувствовал горячую спину и расстегнул бюстгальтер. Не встречая отказа, рукой спустился ниже к внутренним сторонам бедер. Уже наваливаясь, Павел начал стягивать колготки. Товарный голод в полиэтиленовых изделиях продолжал свирепствовать, поэтому Ира успела воскликнуть: «Я сама, а то порвешь!».
Время опять торопилось к одиннадцати. После душа Ира начала долго краситься, аккуратно отстраняя Павла с его приставаниями.
Такси. Войковская. Метро. Пересадка в центре. От жены:
— Последний раз впускаю так поздно! Ночуй у своей матери!
Павел сидел за рабочим столом и размышлял как развить новое направление:
— Понятно, что после размещения логотипа заказчика на календаре, продать напечатанный, если от него откажутся, невозможно, он больше никому не нужен. Поэтому надо просить 100 % предоплату, а значит оборотные средства не требуются… Не требуются никакие сертификаты, лицензии… А можно и блокноты, ручки, зажигалки с логотипом предлагать!
От этих мыслей оторвал телефонный звонок. Звонил Фельдман Зинновий Исайевич. Он был студентом на факультете переподготовки проектировщиков, где Павел когда-то деканил. Два дня назад случайно столкнулись в метро, коротко постояли, обменялись чем занимается каждый, телефонами. После приветствий Павел услышал:
— Как у вас сегодня после шести? Надо встретиться без машины, поговорить! В Черемушках, на Крижановского есть очаровательный шалман! — предложил тот.
Павел жил в том районе. Поэтому после работы успел поставить машину и к семи был на месте. Прошло чуть меньше десяти лет как курчавоволосый с розовыми щечками Фельдман появлялся на лекциях об информационных технологиях в проектировании, а за столиком сидел уже полный мужчина с залысиной в форме подковы на голове и курил трубку.
— Что заказываем? Водку или коньяк? От этого зависит дальнейший ход! — обменявшись рукопожатиями, услышал Павел.
После рюмки водки Фельдман сообщил:
— Я увлекся историей, в частности, временем начала Советской власти и вот что интересно!.. Как же я люблю русскую кухню: водка, соленый огурчик, селедочка! …Да, ну так вот! Объясните мне, пожалуйста, такой казус. После Октябрьской революции высшей законодательной властью был Всероссийский съезд Советов, а вне проведения съездов законодательный орган — Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК). Интересно, в названии законодательного органа присутствует слово «Исполнительный»! А в Совете Народных Комиссаров (СовНарКоме), который возглавлял Ленин, исполнительном органе, присутствует слово «Совет».
И после второй Фельдман обращался к Павлу на «Вы» — разница в возрасте была небольшая, скорее пиетет бывшего преподавателя сказывался. Видя интерес к теме, Фельдман продолжил:
— Вы заметили, что на заре Советской России даже в названиях властных структур провозглашали одно, а на деле было другое.
Павел с удовольствием опрокинул рюмку водки, появилось какое-то успокоение, говорить о «текущем политическом моменте» не хотелось, а вот историю начала ХХ века обсудить было интересно.
— А как вам такой любопытный факт о соплеменниках. За две недели до революции, когда ЦК большевиков принял решение взять курс на вооруженное восстание, против этого выступили — Лев Каменев и Григорий Зиновьев. Более того, не согласие они изложили в письме, опубликовав в открытой печати! Ленин был взбешен и потребовал исключить обоих «штрейкбрехеров» из партии! А потом после победы Октября Каменев и Зиновьев стали: один — Каменев — зампред СовНарКома, председатель Моссовета, другой — Зиновьев- хозяин Петрограда и всего северо-запада России, первое лицо Коминтерна. — Фельдман почему-то победоносно смотрел на Павла.