— И вы его принимаете?
— Попробуй не принять. Костиганы — очень богатая семья. Помните, как кто-то там отозвался о богатеях? Ну, о том, чем они отличаются от других?
— Фицджеральд, — сказал я.
Она пожала плечами:
— У Костиганов есть все, что они только могут пожелать. У них есть власть. Например, они знают, что вы сюда пожаловали. За мной постоянно наблюдают.
— Эта мысль приходила мне в голову.
— Если вы будете упорствовать, вас прикончат, — сказала Тайлер Костиган.
— Неужели Рассел на это способен?
— На это способен его отец, — уточнила она. — Способности Рассела лежат в несколько иной сфере.
— Поэтому вы и принимаете его всякий раз, когда он возвращается домой, — предположил я.
Она покачала головой.
— Вы его любите.
— Да, — сказала она, — но могу научиться не любить. Это...
Она замолчала и повернулась к стеклянной стене, сквозь которую просачивался свет. Я промолчал. Где-то вдалеке на озере, словно сама по себе, плыла лодка. И больше ничего на простирающейся до горизонта поверхности.
И снова Тайлер Костиган повернулась ко мне.
— Они позволяют мне жить с детьми, — сказала она.
Я кивнул. Тайлер Костиган наклонилась над столом и налила мне еще кофе. Я отпил.
— Если вы мне поможете, — произнес я, — постараюсь не причинить ему зла.
Она тихо засмеялась:
— По мне, лучше бы вы его угробили. Но здесь мне опасаться нечего: Костиганов невозможно убить, им невозможно навредить. А вот вас убить могут.
— Как вы думаете, куда они со Сюзан могли поехать? — спросил я.
— А где вы искали?
— В доме Костиганов в Милл-Ривер. В охотничьем доме в Вашингтоне.
У Тайлер Костиган широко раскрылись глаза.
— А Костиганы об этом знают?
— Да, — сказал я. — Когда мы пришли, Джерри оказался дома. Мы поговорили.
— Вы ворвались к ним силой?
Я кивнул.
— Да, видимо, так оно и есть, — задумчиво проговорила она. — Знаете, а вы интереснейшая личность.
— Мне помогал приятель, — сказал я.
— Приятель? Господи, да морские пехотинцы не прорвались бы в «Крепость».
Я отпил кофе.
— А в охотничьем доме? Как все было? — спросила она.
— Мы его сожгли, — сказал я. — Сюзан там не оказалось.
Тайлер Костиган открыла рот, затем закрыла его, потонут снова открыла. Она как будто хотела что-то сказать, но передумала. Лодка добралась до левого угла огромного окна, постепенно исчезая за рамой.
Наконец Тайлер Костиган произнесла:
— Видимо, вы действительно так же хороши, как выглядите.
— Еще лучше, — похвастался я.
— Расселу это может понравиться, — сказала она. — Он любит, когда его отец проигрывает.
Я ждал. Лодка скрылась.
— А еще ему, наверное, страшно нравится играть с вами в прятки.
— Только вот поддавков с моей стороны не будет, — сказал я.
— Ему на это наплевать. Если станет тяжко, придет папочка и вызволит дитятю.
— А совсем тяжело — это как?
— А когда он станет проигрывать, — объяснила женщина. — Вот тогда он созвонится со своей жирной мамочкой, она переговорит с Джерри, а Джерри пошлет своих людей, которые все устроят. И, — она пристально посмотрела на меня, — они действительно все устроят.
— Если смогут, — уточнил я.
— Они все могут.
— Поглядим, — сказал я. — Как вы думаете, где они могут быть в настоящее время?
— Вы ведь действительно уверены в том, что сможете победить в этой игре?
— Действительно. У меня есть на то все основания.
— Вы хотите вернуть ее?
— Да.
— И считаете, что, если сможете отнять ее у Рассела, она к вам вернется?
— Я хочу отнять ее у Рассела, потому что она не хочет с ним оставаться. Как только эта часть работы будет исполнена, можно будет подумать и об остальном.
— Но вы ее вернете.
— Да.
— Потому что любите.
— Да.
Таил ер Костиган рассмеялась. В ее смехе не было ни радости, ни юмора.
— Это я отлично понимаю, — сказала она.
И снова взглянула в окно.
— У меня есть Рассел, — произнесла Тайлер Костиган, не поворачиваясь, — а у нее — вы.
— Неисповедимы пути Господни, — проговорил я. — И безрадостны тоже.
Глава 26
Лодка исчезла, и свет переместился так, что теперь проникал в огромное окно с западной стороны. Я вылил шесть чашек кофе, и меня преследовало ощущение, что моя кожа вот-вот сорвется с тела и протанцует тарантеллу вокруг стола.
— Богачи действительно очень отличаются от других, — говорила Тайлер Костиган. — В особенности если они беспринципны.
— Благодаря этому они и становятся богачами, — сказал я.
Она машинально кивнула, на самом деле совершенно не обращая на меня внимания.
— Они всегда получают желаемое и через какое-то время начинают думать, что так оно и должно быть. Если у них возникает проблема, они нанимают кого-нибудь для того, чтобы ее решить. А к тем, кто этого не может сделать, начинают относиться свысока. И к тем, у кого просто возникают проблемы. В конце концов это отношение распространяется на весь мир, а сами они думают только о том, чего хотят.
— Может быть, таковы только Костиганы, — предположил я.
Она посмотрела на меня так, словно я вырвал ее из мира грез.
— Думаю, все они таковы, — сказала она.
— Очень хорошо, — кивнул я. — Но меня не интересуют все. Меня интересует Рассел Костиган, вернее, если по правде, он меня не интересует, просто я хочу знать, где он может пребывать.
— Если бы мне пришлось гадать, — сказала женщина, — я бы предположила, что он в Коннектикуте. Там у них есть завод по производству оружия, включающий в себя испытательный и тренировочный полигоны. Очень секретное производство. Расселу нравится играть в прятки тогда, когда его убежище заведомо в безопасности.
— А где именно в Коннектикуте? — спросил я.
— К западу от Хартфорда, рядом с городком под названием Пекод.
— А как называется компания?
Она покачала головой:
— Не знаю. Понятия не имею, существует ли она под вывеской «Транспена» или же под собственной.
— У них не было заморочек с рабочими несколько лет назад?
Она снова, на этот раз раздраженно, покачала головой.
— Я больше ничего не знаю. Семейному бизнесу я стараюсь уделять как можно меньше внимания. Кстати сказать, Рассел, по возможности, делает то же самое. Какое-то время в Вашингтоне он занимался лоббизмом. По крайней мере, так он это называл. А на самом деле устраивал гулянки и ходил на вечеринки, в самом крайнем случае с кем-нибудь обедал в «СанСуси». Думаю, отец отослал его туда, только бы чем-нибудь занять. Но его маменьке это нравилось. «Рыжик договаривается с правительством», — говорила она.
— Рыжик?
— Господи, это просто Грэйс его так обозвала. Вы ее видели?
— Да.
— Она уникальна, — сказала Тайлер Костиган. — Маленькая жирная баба. Дура. Ей, наверное, лет шестьдесят пять, она разговаривает, как ребенок, и крутит обоими мужиками как хочет.
— Детей больше нет?
Тайлер Костиган улыбнулась:
— Только Рыжик. — И "р" у нее получилось как "в".
— Обожаемое дитятко, — хмыкнул я.
— Он во многих отношениях обожаемый, — сказала женщина. — Кроме... — И тут откинулась на спинку, подыскивая нужное слово. — Просто он живет в... — Она сделала беспомощный жест правой рукой. — В общем, он какой-то ненастоящий. Забавен, смешон, добр, нежен, но, как только надвигается что-то серьезное, он тут же отходит. Он никогда никого не любил. Может быть, только Грэйс, которую сейчас возненавидел.