Наком «ягуаров» вернулся один и в хорошем расположении духа.
— Ахкин Хура сказал, что это хорошая примета для нашего города. Отныне ты будешь командиром караула на западных воротах. Можешь оставить себе шкуру балама и носить ее и клыки зверя вместо когтя. Его череп и шкуру имиша надо отдать ахкину, но когти оставить для новых воинов, — сообщил он.
Западные ворота считаются самыми важными, потому что приплывшие враги чаще всего нападают именно там. Шкуру ягуара имеет право носить только наш наком. То есть, благодаря удачной охоте, я сделал карьерный рывок, заняв промежуточное положение между командиром караула и временным накомом. Как догадываюсь, данный статус гарантировал мне в скором времени повышение в должности, чему и радовался Камон, которому, видимо, чертовски надоело воздержание.
Мы вместе с поваром выдернули из черепа ягуара клыки, два верхних и два нижних, и из лап когти, по пять из передних и по четыре из задних. Я отдал накому и коготь, который мне вручили, когда стал воином-«ягуаром». Череп без клыков и шкуру крокодила Камон понес в храм, по пути показав мне мастерскую, где в клыках сделают аккуратные отверстия, чтобы можно было носить их на гайтане.
8
Через день после моей удачной охоты начался месяц Паш и состоялся военный праздник. Сперва главный жрец вместе со своим сыном, ритуальным накомом, принесли жертву богам в храме на вершине главной пирамиды, которую я называю зиккуратом. К моему удивлению, жертвами были не люди, а собака, игуана и индюк. Их кровью обмазали лицо, руки и туловище выборного накома, который и так был с ярко-красным макияжем, облаченный в шкуру ягуара и деревянный шлем, из которого торчали во все стороны и свисали перья кетцаля и попугаев. После чего Камон спустился с зиккурата и сел в паланкин с верхом из красной ткани, украшенном разноцветными перьями, который подняли и понесли четверо его подчиненных, тоже разрисованных красной краской и украшенных перьями, но не так ярко, как он. Два человека шли по бокам и окуривали накома дымом копалли — древесной смолы, а вторая пара несла сзади шест, на который были нанизаны с десяток человеческих черепов. Процессия прошествовала по всему городу под радостные крики толпы, после чего Камона доставили в казарму, где состоялась грандиозная попойка с участием всего гарнизона и местных аристократов. Бальче, который называют мёдом (каб), потому что этот продукт служит основой, то есть это медовая брага с дурманящей добавкой, пили все, кроме виновника торжества. На вкус та еще гадость, даже мёд не спасает, так что Камон не много потерял. Зато ему дали отдельную сигару. Остальные гоняли одну по кругу, делая по затяжке. Курение пока что — ритуальное мероприятие, не на каждый день. Сигары сворачивали из сухих листьев табака так же, как будут делать в двадцать первом веке.
Кстати, с удивлением узнал, что храм на вершине зиккурата служит еще и чем-то вроде барометра и створных знаков. Когда приближается ураган, здание начинает «гудеть», оповещая горожан, что надо возвращать рыбаков на берег и крепить всё по-походному. Чтобы пройти барьерный риф, рыбакам надо держать такой курс, чтобы видны были оба сквозных прохода в храме.
По количеству богов майя не уступают древним грекам. Есть на все природные явления, случаи жизни, профессии и несколько про запас, которым можно поручать разные непредвиденные дела. У каждого из богов свой праздник, ритуал жертвоприношений, народных гуляний. Следят за этим жрецы. У них есть записи, какого бога, в какой день и как праздновать. Иначе обидится — и жизнь станет интересней.
При этом у майя дурная привычка всё усложнять, поэтому и календарей у них три. Хотя предполагаю, что сначала был один, а остальные позаимствовали у каких-нибудь завоеванных народов или пришельцы поделились: не пропадать же добру! Один календарь был солнечный, так сказать, сельскохозяйственный, на триста шестьдесят пять дней, и назывался хааб. В нем восемнадцать месяцев по двадцать дней и один из пяти, которые не имеют названия и считаются несчастливыми. Дни в месяце нумеровались от нуля до девятнадцати. Второй календарь назывался цолькин (порядок дней), являлся ритуальным и состоял из двухсот шестидесяти дней (наименьшее общее кратное для двадцати и тринадцати). У каждого дня был номер от единицы до тринадцати и одно из двадцати имен, у которых в свою очередь был свой символ, называемый Солнечная печать. В день праздника был с цифрой один, названием Имиш и символом Красный дракон. Эти два календаря были объединены в одном календарном круге, и каждая дата носила еще одно обозначение. Все три совпадали раз в пятьдесят два года, после чего начинался новый цикл. Был еще третий календарь под названием Длинный счет, в котором минимальной единицей был кин (день), а максимальной — хаблатун (один миллиард двести шестьдесят два миллиона четыреста шестьдесят пять тысяч семьсот пятьдесят три года и сто пятьдесят пять дней). Майя не мелочились, планировали свою жизнь циклами по миллиарду с четвертью лет. Так что те, кто в две тысячи двенадцатом году истерил, что по календарю майя наступит конец света, оскорбительно недооценивали это племя. В том году заканчивался очередной цикл из тринадцати бактунов (один бактун — сто сорок четыре тысячи дней), равный пяти тысячам сто двадцати пяти годам и четырем с половиной месяцам, после чего даты длинного календаря повторяются, как через пятьдесят два года в двух предыдущих. Года тоже, кроме цифр, имели название. Сейчас идет первый год Тростника.