Первой остановкой был Ушмаль. Мне говорили, что посещение всех развалин платное, но в воскресенье взимать деньги было некому. Местные знали, что иностранцев сегодня не привезут, а своих обдирать нельзя, поэтому билетеры устроили себе выходной. К счастью, гиды так не думали, по крайней мере, одного англоязычного мне удалось отловить. У него было приятное для русского уха имя Хулио, произнося которое я каждый раз улыбался, что гиду очень нравилось. В отличие от других аборигенов, предпочитающих шмотки разных ярких цветов, одет был в серовато-белую шляпу, что-то среднее между обычной и сомбреро, белую рубашку без галстука и с расстегнутым воротом и серые штаны, когда-то давно встречавшиеся с утюгом. Говорил почти без умолку на американском варианте английского с испанским акцентом, к которому к тому времени я еще не привык, поэтому просил не тараторить. О просьбе забывали через минуту. Это компенсировалось эрудированностью гида. Знал он, действительно, много. Название города переводится, как Трижды. Скорее всего, три раза построенный, потому что после третьего разрушения некому было дать название Четырежды. Мы прошлись по всему комплексу, состоявшему из строений разной степени разрушенности, по довольно таки приличным дорогам, построенным майя. Как мне сказал гид, этот народ, как римляне в Европе, ответственно относился к строительству дорог, которые называл сакбе.
Ушмаль — одно из немногих мест, где развалины не огорожены, можно полазить по ним. Что я и сделал, поднявшись примерно до середины Большой пирамиды, которая расчищена только с одной стороны. Не знаю, правда, почему это овальное сооружение называют пирамидой. Гид благоразумно остался внизу, попросив заплатить за экскурсию. Просьба казалась мне странной до тех пор, пока карабкался вверх. Ступеньки были высокие и узкие, и спускаться по ним было довольно стремно. У меня не было мексиканских песо, поэтому заплатил баксами. Гид взял их с таким видом, будто хотел сказать: «А Хулио делать⁈».
Позже я узнал, что в Мексике, не считая Мехико-сити, Канкун и города на границе с США, проблемы с обменом валюты и снятием налички в банкоматах. Последних очень мало. Выжили только те банкоматы, которые хорошо спрятались. В чем я убедился в следующем пункте моего путешествия — столице штата Юкатан городе Мерида. Банки и обменники в воскресенье не работали, а на поиски банкомата ушло не меньше часа. Местные, порядочные и полицейские, надолго зависали и отправляли меня в разные стороны. Я таки нашел один и снял пачку купюр. Двадцатки и пятидесятки были из пластика, а остальные бумажные. При этом купюры одного номинала могли быть разных серий, отличаться по цвету и рисунку, я постоянно путался.
Кругов по Мериде хватило мне с лихвой для ознакомления с городом, поэтому сразу поехал дальше, в Чичен-Ицу — мексиканскую туристическую Мекку. Этот объект работал напряженно и по выходным. По обе стороны дороги к нему располагались торговцы всякой всячины, которую выдавали за изготовленную майя или по их выкройкам и инструкциям, чудом сохранившимся. Во мне сразу опознали русского и начали орать: «Подходи, халява! Дэньги, дэньги давай! Потом суп с котом!». Но не хватали за руки или одежду, как арабы, и, если не обращаешь внимания, сразу переключались на другого туриста.
Чичен-Ица можно перевести, как «Рот колодца племени ица (колдунов воды)». Созданные природой колодцы майя называли сенотами и считали входом в мир духов. Тропические ливни вымыли в известковой почве Юкатана много таких колодцев, пещер, подземных каналов. Сенотов разного размера на полуострове около шести тысяч. Несколько было и в Чичен-Ице, причем в одни, в честь которого город и получил название, сбрасывали подарки богам, включая пленников и соплеменников, выбранных жрецами. Если кому-то удавалось продержаться на плаву с раннего утра до полудня, то его вытаскивали и спрашивали, что боги велели исполнить? Если бы я был на месте жертвы, то наверняка выдержал бы испытание и сказал, что боги приказали назначить меня правителем города, после чего первым делом расправился бы со всеми, кто приговорил меня к утоплению.
В двадцатом веке предприимчивые гринго выгребли из этого сенота несколько тонн золота. Это мне сообщил гид по имени Сиро, как он сказал, выпускник философского факультета Российского университета дружбы народов. Он был неприлично тихим и медлительным по местным меркам, пожилым мужчиной в круглых черных солнцезащитных очках а ля Джон Леннон, одетый в тщательно отутюженный бежевый костюм и белую рубашку с красным галстуком и обут в надраенные коричневые туфли. Сразу видно, что он в надежных женских руках. Гидом подрабатывал по выходным, а на мой вопрос, что делает в будни, Сиро ответил скромно: «Преподаю». Я не стал допытываться, что и где. Видимо, философам в Мексике недоплачивают.