Перед тем как лечь, я вынимаю револьвер из сумки и запихиваю его под подушку с другой стороны кровати. Затем я проскальзываю на мягкие простыни. Устраивая голову на его подушке, я глубоко вдыхаю, крепко запоминая его запах, потому что он пахнет чертовски хорошо. Я глубоко выдыхаю и расслабляюсь в кровати. И на удивление быстро засыпаю.
Мой глубокий сон прерывает громкий стук открывшейся двери в спальню. В тот же миг я вскакиваю, направив взведенный пистолет на человека, стоящего на пороге.
‒ Макс, это я, ‒ говорит Кэтч из темноты. Он быстро пересекает комнату. Я не опускаю оружие. ‒ Кто-то бродит вокруг. Ложись на пол. ‒ Дуло моего пистолета следует за ним, а он подходит к кровати сбоку. ‒ Да ради бога, Макс, опусти оружие.
Не знаю, почему я не хочу убирать пистолет. Может быть, потому что он ворвался в комнату, а я так резко проснулась, что забыла, где нахожусь. К счастью, меня не радуют выстрелы, и я не тороплюсь нажимать на курок. Иначе Кэтч уже был бы серьезно ранен.
Я только замечаю, как он вырывает пистолет из моих рук, а затем выдергивает меня из кровати, и мы оба летим на пол.
‒ Какого черта? ‒ произношу я.
На мне футболка и трусики, а теперь он практически лежит сверху. Твердая поверхность его груди и живота прижимает мне руку и бедро. Я начинаю елозить под ним, и он хватает меня сзади за бедро прямо под задницей. Я застываю, совершенно сходя с ума от контакта «кожа-к-коже» и от его теплой крепкой хватки. У меня подскакивает пульс, и я делаю несколько глубоких вдохов. О, как я хочу, чтобы он подвинул свою руку хоть на пару дюймов выше.
‒ Замолчи, ‒ шипит он, перебивая мои мысли.
Я лежу под ним, раздраженная и безвольная. Кэтч смотрит на меня, и, клянусь, я вижу, как он ухмыляется, хоть здесь слишком темно, чтобы сказать наверняка. Поэтому я, пожалуй, воздержусь от возражений.
Ощущение его тела рядом с моим, а также ухудшение ситуации только подогревает мои нервы. Они гудят и покалывают, появляется тепло внизу живота. Я, как могу, подавляю желание дотянуться к нему, прикоснуться, пробежать пальцами по его накачанным бицепсам и крепкому животу. Картинка в голове заставляет мои бедра пылать так, что мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы сдержаться и не сдвинуть ноги.
К счастью, Кэтч убирает ладонь с моего бедра, но я все еще могу ее чувствовать, ведь он оставил теплый след в том месте. И сейчас он использует ту же руку, чтобы удержаться и больше не наваливаться всем весом на меня. И я ненавижу себя за тот факт, что мне жаль, что эта близость прекратилась.
‒ Зачем тебе пистолет? ‒ шепчет он, вырывая меня из своих мыслей.
‒ Серьезно? Ты еще спрашиваешь? Я думала, ты уже понял, что я не обычная двадцатипятилетняя девушка, ‒ шепчу я сухо.
‒ Ну, я был бы рад, если бы ты перестала указывать мне на это. ‒ Я чувствую его дыхание на своей шее. И словно по щелчку, грязные мыслишки снова всплывают наружу.
Бог мой, его мышцы, прижатые ко мне, даже сквозь футболку ощущаются просто восхитительно. Это запускает в моей голове серию идей о том, что именно я хочу сделать с этим мужчиной. Несколько непослушных мыслей проносятся в моей голове, пульс подскакивает, а затем отдается раскатом грома у меня в ушах. Мне нужно, чтобы он этого не заметил, а значит, чтобы слез с меня. Я едва его знаю, а он уже начинает сводить меня с ума.
‒ У тебя воняет изо рта, ‒ говорю я, отчаянно пытаясь не забивать свою голову всякой гадостью.
‒ У тебя тоже, Блейз, ‒ к моему не малому облегчению он встает и подбирается к окну. ‒ Будь здесь. Я проверю, что там.
Я скрещиваю руки на груди и не тороплюсь ему отвечать. Меня бесит, что он командует мной. Ведь всегда командую я. Думаю, меня еще больше раздражает то, что я была готова ему подчиняться. Обычно если парень говорил мне что-то не делать, я все равно делала это, назло или просто чтобы доказать свою правоту. И это еще одна причина, почему мои последние отношения закончились плохо.
Но не с Кэтчем. Не прошло даже двадцати четырех часов, как я поддалась. А я никогда не поддаюсь. Все эти романы на одну ночь. Только я диктовала условия. Не они соблазняли меня, а я соблазняла их и бросала их задницы еще до того, как вставало солнце.
Я поднесла руку ко рту и выдохнула. Он был прав, у меня действительно несвежее дыхание. Черт, конечно же, у меня будет вонять со рта, а у него нет.
Массивные плечи заполняют дверной проем, и я вскакиваю с пола.
‒ Все в порядке? ‒ спрашиваю я.
‒ Да, кто-то шпионил, но я не думаю, что это важно. Иногда бездомные пытаются найти сюда вход, потому что думают, что это заброшенный склад.