ГЛАВА 8
Кэтч
В тот момент, когда я захожу в комнату, Макс, завернутая в полотенце, выходит из ванной. Ее рыжие волосы ниспадают потемневшими от влаги локонами. Молочная кожа ее плеч поблескивает, и пара капель воды скатывается вниз к ложбинке между грудей. Она напоминает мне богиню, ниспосланную сюда, чтобы мучить меня.
Я никогда прежде не видел ее настолько обнаженной. Всю последнюю неделю мы оба старались быть максимально одетыми. Я бросаю все силы, которых явно недостаточно, чтобы совладать с растущим напряжением в штанах. Надеюсь, она этого не замечает. Примерзнув к полу, я жду, что она метнется обратно в ванную. Вместо этого она смотрит на меня, сощурившись, и указывает на кровать.
‒ Ты сказал, что собираешься взять номер с двумя кроватями. ‒ В ее голосе одно негодование.
Перевожу взгляд с нее на кровать, а затем ‒ обратно. Я удивлен, потому что это последнее, что я бы ожидал услышать из ее прекрасных уст.
‒ Ты спишь на полу. ‒ С этими словами она судорожно хватается за полотенце, будто за самое дорогое в ее жизни, в то время как я не могу думать ни о чем другом, кроме того, как бы сорвать это чертово полотенце с ее тела.
Желание прожигает меня насквозь, и я роняю сумки, которые держал, на пол. Все мое тело кричит о том, что мне нужно взять ее, сделать ее своей, но я понимаю, что это грозит обернуться сильнейшим разочарованием. На мгновение мне кажется, что в ее глазах загорается огонек надежды, но, стряхнув с себя эти мысли, я разворачиваюсь к сумкам. Как только я начинаю в них копаться, Макс подходит ко мне.
‒ Я не знаю, на что ты надеялся, затеяв эту игру, но…
Я встаю и швыряю одну из своих футболок в нее, успешно попадаю и прикрываю ей грудь.
‒ Заткнись, Макс. У них больше нет комнат с двумя кроватями. И надень что-нибудь на себя, ‒ говорю я приказным тоном.
Она стоит напротив меня, и ее желваки беспокойно играют. Мои глаза горят вызовом поговорить еще о нашей ночевке. В гневе она разворачивается на пятках и убегает обратно в ванную. Я кричу ей вслед:
‒ И ты однозначно чокнулась, если думаешь, что я собираюсь спать на полу.
Десять минут спустя я стучусь в дверь ванной, и она открывает. Если бы взглядом можно было убивать, то я бы стал кучкой пепла. Я не предпринимаю попыток отойти с дороги, поэтому она отталкивает меня и топает по направлению к своей сумке. С изумлением я наблюдаю за тем, как она извлекает пару крошечных трусиков: черные и красные. Повернувшись ко мне спиной, она натягивает трусики и не предпринимает никаких попыток оградить меня от созерцания ее голой задницы. Во рту пересыхает; пока она стоит спиной ко мне, я пользуюсь возможностью поправить свой набухший член.
‒ Доброй ночи, Кэтч, ‒ бросает Макс через плечо со злобной усмешкой.
Проклятье, мне придется принять еще один холодный душ.
Дождавшись, когда напряжение схлынет, я выхожу из ванной и вижу, что Макс поела и легла спать. Она распласталась в центре кровати с уверенностью, что занимает как можно больше места. Макс лежит на животе, повернув голову на бок и похрапывая; ее рыжие волны волос разбросаны по подушке. К своему удивлению, я счел этот звук успокаивающим. Приятно осознавать, что она чувствует себя комфортно и в безопасности настолько, что может во сне тихонько похрапывать.
Как жаль, что я собираюсь ее разбудить.
Я думал дать ей возможность подвинуться. Без труда разбудив ее тем, что заправляю за ушко непослушную прядь, я шепчу:
‒ Макс, ты не могла бы лечь на одну сторону?
Храп прекращается, и слышно, как она мямлит что-то вроде «отвали».
‒ Макс, если ты не выберешь одну сторону, то я сделаю это за тебя, ‒ говорю я с ухмылкой.
‒ Ага, с удовольствием на это посмотрю, ‒ отвечает она, даже не удосужившись открыть глаза. ‒ Я уже говорила, что не собираюсь делить с тобой постель.
‒ Ладно, будь по-твоему. ‒ Я пожимаю плечами и отхожу от кровати, предоставляя ей последний шанс подвинуться.
Когда ее губы растягиваются в победной улыбке, я понимаю, что пора применить силу.
Одним быстрым движением я кидаюсь на кровать и обхватываю ее руками. Одеяло и простыня сползают с Макс, когда она с придыханием пытается мне сопротивляться. Я сильно шлепаю ее по полуголой заднице.
‒ Успокойся, ‒ цежу я сквозь сжатые зубы.
Она сильнее, чем кажется. Я накрепко выучил, что внешность действительно обманчива. Особенно когда дело касается Макс Бреди.
‒ Ах ты, сукин сын...
Я отталкиваю ее, претендуя на часть постели, которую когда-то занимали ее ноги. Наблюдая за тем, как она приземляется с негромким «шлеп», я произношу: