Снова они молча скакали в теплой ночи.
Через два часа Рио задал неизбежный вопрос:
— В том месте, где мы собираемся расположиться лагерем, достаточно воды?
— Мы не собираемся располагаться лагерем — по крайней мере до утра.
— Черт возьми, Биджа, все выдохлись.
— Сейчас кавалерия Армихо уже прочесывает местность, — отозвался Кэтлоу. — Может, он нашел оставленных нами мулов, а может, и нет. И разве вы знаете, сколько нам предстоит проехать? Возможно, двести миль.
— Мы должны отдохнуть, — настаивал Рио.
— Вы отдохнете, когда мы доберемся до места назначения — не раньше.
Местность была неровной. Они спускались в овраги, перебирались через столовые горы, увязали в песке по лодыжки. День только начинался, когда перед ними открылось извилистое русло Бакоачи, но воды нигде не было видно.
— Где же вода? — осведомился Рио. — Я думал, она тут есть.
— Берите лопаты, — приказал Кэтлоу.
— Лопаты?! — Рио выпучил глаза. — Будь я проклят, если…
— Дай-ка мне одну, — спокойно сказал Келехер. — Пошли, Старик. Ты всегда умел находить воду.
Воду нашли на глубине двух футов, причем она начинала бить ключом во всех местах, где они копали. Мулов напоили, но Рио Брай оставался молчаливым и мрачным.
— Наполните все бочонки и фляги, — распорядился Кэтлоу. — До следующей воды миль сорок-пятьдесят.
Никто не проронил ни слова — все молча уставились на него. Боб Келехер собрал лопаты и погрузил их на мула. Теперь он понимал, почему Биджа настаивал, чтобы каждый из четырех мулов тащил по два бочонка воды.
Отдыхая в тени береговых отмелей, Кэтлоу не переставал думать. Ему предстояла самая трудная работа, за которую он когда-либо брался, тем более что их следы или, по крайней мере, следы мулов, уже наверняка обнаружили.
Солдаты погонятся за ним, но Кэтлоу больше всего опасался, что ему преградят дорогу. Что, если они догадаются обогнать его, двигаясь по дорогам, где много воды, и подстеречь прежде, чем он доберется до границы?
А может, они думают, что у берега залива Биджу поджидает лодка, чтобы увезти его за пределы их досягаемости?
Кэтлоу попробовал солоноватую воду и посмотрел на мулов. Лучших мулов здесь не отыщешь, и он специально их подготовил. Несмотря на быстрый шаг, они были в хорошей форме.
В нескольких милях к западу тянулся темно-голубой хребет. Между горами виднелись невысокие холмы, но беглецам следовало опасаться именно гор, хотя в тот момент Биджа Кэтлоу об этом не догадывался.
Высоко на зубчатом гребне одинокий воин-сери присел у остроконечной скалы, глядя на восток. Его зоркие глаза разглядели полоску дыма, похожую на изогнутый палец, устремленный к небу в немом вопросе.
Жуя сломанными зубами какое-то семя, сери вглядывался в даль. Дым означал людей, люди означали лошадей, а лошади — мясо… Он был голоден и хотел мяса.
Суровые черные глаза внимательно наблюдали за дымом. Возможно, это солдаты, но армия редко заходит в эти края и только после набега сери на какое-нибудь поселение — а такого набега не было.
Поднявшись, индеец снова посмотрел на восток, потом повернулся и заскользил вниз. Он находился в нескольких милях от своего лагеря, но тем не менее не спешил, хорошо зная местность, лежащую перед неизвестными людьми.
Заняться ими завтра будет нетрудно, но еще легче это сделать послезавтра.
Глава 17
Первым сознательным ощущением Бена Кауэна был запах плесени. Он долго пробыл без сознания и пока чувствовал только этот запах и тупую боль в голове. Потом Бен открыл глаза или подумал, что сделал это, но перед ним все еще был сплошной мрак. Он не слышал ни единого звука и не ощущал вблизи никакого движения.
Бен лежал распростертым на каменном полу… Наконец сознание вернулось полностью, а вместе с ним и память. Он выбежал из танцевального зала во двор казарм и начал задавать вопросы часовому. В этот момент его и ударили сзади.
Упершись ладонями в пол, Бен сумел принять сидячее положение. Его рука скользнула к кобуре. Револьвер исчез.
«Дерринджера» 44-го калибра, который он обычно носил за поясом, также не оказалось на месте, чего и следовало ожидать. Кэтлоу знал об этом оружии.
Бен вгляделся в окружавший его мрак. Он пребывал в полной тьме. Не сумев ничего нащупать рукой, Бен пополз на четвереньках, наткнулся на ножку стула и встал, держась за спинку, покуда не прекратилось головокружение.
Отсутствие даже маленького лучика света не позволяло что-либо рассмотреть. Должно быть, он находился в каком-то подземном помещении — возможно, в темнице.
Бен порылся в карманах в поисках спичек, но не обнаружил их. Очевидно, спички тоже забрали.
Если в помещении есть стул, значит, люди иногда сидели на нем. Таким образом, здесь может оказаться и стол. Бен провел руками по воздуху, но ничего не обнаружил. Наконец он осторожно двинулся с места, неся с собой стул, который в случае необходимости мог послужить оружием.
Внезапно Бен остановился, почувствовав тепло. Держась за стул, он опустился на колени и медленно пополз вокруг него. Проделав почти полный круг, Бен щекой ощутил жар. Двигаясь в том направлении, он обнаружил очаг.
В помещении было прохладно, но не настолько, чтобы нуждаться в огне. Значит, здесь кто-то готовил еду или варил кофе, поэтому очаг еще оставался теплым. Ощупав край очага, Бен наткнулся на кончик нетронутой огнем хворостины и подобрал ее. Осторожно пошарив рукой в золе, он определил наиболее теплое место и, пошевелив угли хворостиной, вытолкнул на поверхность несколько слабо тлеющих углей. Прижав к ним хворостину и слегка подув, Бен почувствовал запах дыма, но больше ничего не добился.
Вытянув из-за пояса подол рубашки, Бен оторвал кусочек ткани и положил его на красноватые угольки. Дым усилился, и появился маленький огонек. Заметив еще несколько хворостин, Бен придвинул их к пламени, которое жадно набросилось на них. При свете он разглядел на камине кофейник и несколько чашек. Ополоснув одну из чашек струйкой кофе, он наполнил ее и начал пить.
Кофе был крепким и горячим, поэтому после нескольких глотков Бен почувствовал себя лучше. Нашел несколько обломков дерева, подбросил их в очаг, потом встал и огляделся.
Бен находился в большой комнате с каменными стенами и низким потолком. Окон и дверей не было видно. На полу стояли стол и еще несколько стульев и валялось множество окурков сигарет и сигар, а также пустые бутылки из-под пива. Бен подобрал одну из них, взвесил ее в руке и поставил рядом в тени. После этого он разместил остальные бутылки в различных местах комнаты.
В конце концов Бен обнаружил дверь, но засов не поддавался. Дверь была сделана из тяжелых дубовых досок, очевидно укрепленных с другой стороны железными перекладинами.
Бен прошелся по комнате, изучая стены, потолок, пол, но не нашел ничего, дающего хоть какой-то шанс на бегство.
И все же кое-что здесь было…
В комнате стоял запах плесени, как в давно запертом или плохо вентилируемом помещении. Но на некотором расстоянии от камина Бен почуял другой запах.
Помещение имело добрых шестьдесят футов в длину и более тридцати в ширину. Бен шагал взад-вперед, время от времени останавливаясь. Пройдя несколько футов, он вновь ощутил слабый запах и медленно двинулся назад, втягивая носом воздух.
Ничего…
Или?.. Бен снова понюхал воздух и внезапно понял, что пахнет конюшней.
Вернувшись к очагу и добавив топлива из кучи хвороста, Бен взял горящую ветку, подошел к месту, где ощущался запах, и поднес ветку к потолку, находившемуся всего в двух футах над его головой. Там, несомненно, был люк.
Бросив ветку в огонь, Бен собирался попробовать открыть люк, но услышал звук отодвигаемого засова. Дверь открылась. В проеме, со свечой в одной руке и с револьвером в другой, стояла девушка, которую он видел в парке, когда говорил с генералом.