— Жрать хочешь, селёдка?
— Не-а, я уже перекусил. Просто ты ешь вкусно, смотреть нравится. Мой папка так же кушал.
— Почему кушал? Умер?
— Не-а. На каторге бедует. Детишек для морлоков воровал. Ладно ещё, не повесили.
— Я бы повесил, — сухо сказал Джоу. Он допил простоквашу, утёр усы тыльной стороной ладони и встал. Узелок с последним бутербродом и нетронутым огурцом бросил мальчишке. — Доешь-ка, селёдка. Тряпицу тут оставишь.
Шагая в кабинет к начальнику, он думал, что пацану наверняка хотелось, чтобы крутой как девятый вал Бирманец поинтересовался его именем. Было бы чем хвастаться перед приятелями во время праздника. А может, и перед мамкой. Джоу поймал себя на мысли, что не отказался бы на неё взглянуть. Если сын удался в родительницу, то баба должна быть настоящей красоткой.
Кабинет господина Бифера располагалась на втором уровне. Одна стена у помещения была почти сплошь стеклянная; рамы двойные, чтоб не лез в уши шум и лязг. Сверху вдоль окон пролегали жестяные короба жалюзи: иногда и начальнику требуется уединение. С этого капитанского мостика господин Бифер — по слухам, бывший морской офицер — мог наблюдать за копошением подчинённых, не вылезая из-за стола. Надо отметить, рабочих это здорово дисциплинировало.
Джоу стукнул в дверь. Господин Бифер, конечно же, видел его приближение, поэтому откликнулся незамедлительно:
— Входи, Ируд.
Джоу вошёл.
— Пообедать успел?
"Ничего себе забота! — насторожился Джоу. — К добру ли?"
— О да, конечно, — сказал он бодренько. — Спасибо, господин Бифер.
— Замечательно. За-ме-ча-тельно… — Бифер пожевал губами. — Ируд, я не стану тянуть моржа за клык. Какого чёрта ты утром показал нашим бравым часовым на тех двух идиотов?
— Н-но, господин Бифер… Неужели они не раскололись? — осторожно справился Джоу.
— Ты всегда был наглецом, Ируд. Разве такому, как ты положено задавать вопросы такому, как я? Впрочем, молчи. Помню, ты же едва ли не белая кость. Инженерский отпрыск, жертва обстоятельств и человеческой подлости, да?
— Вроде того.
— Вроде того… угу… Короче говоря, Ируд, твоё рвение в деле выявления подозрительных лиц пошло киту под брюхо. Наши мясники перестарались. В виде разминки начали бить задержанных ещё до допроса. Тот, что постарше, загнулся сразу. Врач определил: сердце. Второй целёхонек, но несёт какую-то ахинею о говорящих рыбах и электрическом скелете, который приходит к нему по ночам и поёт колыбельные песенки. Похоже, рехнулся, когда пару раз получил по темечку справочником по головоногим.
"Интересно, зачем охране такая книжка?" — подумал Джоу и сообщил:
— Они говорили о "человеке без лица", господин Бифер. Вроде как старику рассказывал о нём какой-то Динетти. Водопроводчик.
— Динетти? — заинтересовался начальник. — Водопроводчик? Не тот ли, которого вчера в машинном паром обварило?
— Именно тот, господин Бифер. Эти двое считали, будто вентиль на паропроводе сорвало не просто так. Будто водопроводчика нарочно ошпарили. Чтобы не проболтался о Безликом.
— Неужели? — весьма ненатурально удивился Бифер. — Да кто он такой, этот Безликий, если только за встречу с ним человека толкают под струю пара?
— Будто бы настоящий владелец нашей фабрики. Или заказчик продукции, — присовокупил от себя Джоу.
— Любопытно, — пробормотал господин Бифер. Он выдвинул ящик стола, достал два стакана и полупустую фляжку рома. Фляжка была не плоская, а кубическая. Тяжёлая, толстенного стекла, с очень широкой горловиной. Бифер откупорил крышку, плеснул рому в стаканы. Себе побольше, Джоу чуть-чуть на дне. — Угощайся, Ируд.
— У меня ещё смена не закончилась.
— Ерунда. Капельку можно. Считай, что в честь завтрашнего праздничка. Ну и как он выглядит, этот человек без лица? Совсем голый фасад? Вроде бильярдного шара или, — Бифер хохотнул, — лысины господина Блазковитца?
Джоу от столь смелой шутки едва не поперхнулся ромом. До него вдруг дошло, что Бифер уже порядочно пьян. Не то начал отмечать праздник заранее, не то чего-то до смерти напугался. И, кажется, второе вернее. Движения у него были чересчур суетливыми, а речь преувеличенно жизнерадостной.
Ируд отхлебнул из стакана, изобразил на лице восторг качеством пойла. И лишь потом ответил:
— Старик сказал: скорей вроде раскрытого моллюска. Или будто мясо варёное. Или как женский орган. Простите, господин Бифер.
— Брось, — отмахнулся тот. — Что я, не мужчина что ли? Думаешь, мало этих самых органов повидал? Немало, Ируд, ой немало…
Он в два огромных глотка дохлебал ром, наполнил стакан вновь и вновь быстро опустошил. После чего смахнул со стола какие-то бумаги, взгромоздился на него обширным седалищем, поёрзал, устраиваясь наиболее удобно, и уставился на Джоу. Один глаз у господина Бифера подёргивался. В глубоком молчании прошло несколько минут.