Роберт опять икнул, и теперь все уставились на него.
– Это… так ведь как было-то. Я, когда на них наткнулся, они сначала вообще твердили, что ни в каком лесу они не были, а так, цветочки на полянке собирают… Хотя какие там цветочки – все в паутине вымазаны, да иголки, это… еловые в волосах. А у этого, – Филч кивнул на Роберта, – ещё ветка какая-то в руках, всё бросать не хотел, так в учительскую и привёл, с веником этим…
Дамблдор долго молчал.
– Вот как, – наконец произнес он. – Я этого не знал. Вы имеете в виду, мистер Филч, что спасшиеся студенты не сразу признались в том, что кто-то ещё остался в лесу?
– Точно! Один одно, другой – другое, а потом заявили, что её вот, – Филч мотнул головой на Кэти, – вообще разодрали у них на глазах… А…
– Стоп! – мистер Брогг поднял руку. – Давайте-ка теперь поступим как вы и предлагали с самого начала, профессор Дамблдор. Мистер Филч, подойдите сюда, пожалуйста.
Как только Филч оказался рядом с ним, Дамблдор оглянулся, крест-накрест перечеркнул перед собой воздух и погрозил пальцем. Тут же всем, находящимся в кабинете, захотелось отвести глаза от группы у стола, что они и сделали. В результате мистера Брогга, Дамблдора и Филча больше никто не видел, вернее, не смотрел на них.
Кэти стояла, как громом поражённая. Как это забыли, что она осталась в лесу? Как это разорвали у них на глазах?! Они что, с ума сошли?!! У них что, память отшибло?! Или… Неужели возможно, что…
Кэти уже свыклась с мыслью, что её обвиняют как зачинщицу похода в Запретный лес. А теперь ей вдруг пришло в голову, что… что, испугавшись наказания, её спутники вообще пытались отрицать своё участие в этой проделке… пожертвовав таким образом её, Кэти, жизнью?! Да нет, не может такого быть!
– Спасибо, мистер Филч. – Кэти посмотрела на Дамблдора, который – удивительно – за прошедшие несколько минут осунулся, будто не спал целую неделю… или получил крайне неприятное известие. Он оглядел студентов и кивнул Гестису, – Мистер МакМалус, подойдите сюда, – и вновь навел на окружающих морок.
Кэти продолжала терзаться из-за своей догадки. Всё говорило о том, что её товарищи в самом деле не бросились за помощью сразу, как только выбрались из леса. Но Кэти всё равно не могла поверить, что, для того чтобы избежать наказания, они смогли оставить её оборотням на растерзание. А может быть, они не знали про оборо… Да нет, глупость. Оборотней видели все, даже Мери и Виталина, убежавшие первыми. А Роберту она прямо наказала, чтоб он бежал за Хагридом. Неужели и Роберт предал её?..
– Мисс О’Тейл, теперь вы, пожалуй…
Кэти поглядела на Гестиса. Его лицо, обычно бледное, теперь сплошь покрылось красными пятнами. Ни на кого не глядя, он прошёл в дальний угол комнаты и остался там, обняв себя за плечи и уткнувшись носом в воротник.
«Нет, только не Роберт… Гестис? Ну да… Да нет… не может быть. Мери? Мери…», – Кэти внимательно присмотрелась к Мери Трэй – своей извечной обидчице, невзлюбившей её с первой встречи, и потом при каждом удобном случае делающей ей пакости. Ну да, именно Мери, наверное, и свалила всю вину на Кэти. Но всё же одно дело обидеть, оскорбить, посмеяться… или даже соврать или наябедничать, чтобы подставить кого-нибудь вместо себя, и совсем другое – оставить без помощи, фактически уби… ну, не убить, конечно, но обречь на гибель! Это уже не мелкая пакость. Это уже подлость, предательство! Нет, даже Трэй не поступила бы так! Всё гораздо проще: они действительно перепугались, растерялись и… Это называется шок, кажется. Да, это всё объясняет.
– Мисс Трэй, подойдите!
Кэти только взглянула на освободившуюся Виталину, и предположение о шоке, испуге и растерянности тут же показалось надуманным. Потому что на зарёванном лице Виталины было будто написано огромными буквами: «Я виновата!». Попытка Кэти оправдать своих товарищей по несчастью провалилась. Они на самом деле пожертвовали её жизнью в надежде избежать наказания. И с этого мгновения Кэти всё стало совершенно безразлично. Исключат из Хогвартса? А что ей здесь делать? Если даже студенты Гриффиндора, факультета, чьим девизом являются смелость, верность, благородство, – оказываются подлецами, готовыми ради своей выгоды погубить товарища…
Кэти перестала замечать, что происходит вокруг. Как только она приняла совершившееся по отношению к ней предательство, она перестала думать и гадать, что случилось и что ещё случится. Она погрузилась в себя, будто огородилась мороком. Вернее, отгородила мороком всех окружающих, оставшись совершенно одна в совершенно пустом пространстве. Она не хотела видеть и слышать, что происходит рядом, – и не видела и не слышала, не видела, как вернулась Мери, как Гестиса подозвали ещё раз… И не сразу услышала, что вызывают её.