— Сэр, вас очень трудно о чем-то умолить.
— Я неумолим.
— Но я слышала, что иногда вас можно обмануть.
Он засмеялся, и я увидела, как опасно он красив, одновременно неотразимый и вселяющий ужас.
— Добрый сэр Смерть, — заговорила я чересчур громко, — я бы хотела рассказать вам историю, — историю о любви, которую не победить даже вам.
— Правда? Я перевидал многих любящих, и ничья любовь не была так сильна, чтобы я не смог их разлучить.
— Это история о красивой молодой девушке, которая, будучи крестьянкой, полюбила благородного лорда.
— Слышал я это раньше, в тысяче различных вариантов, — сказал он.
— Но моя история, лорд Смерть, — из тех, что даже вас заставит полюбить, что растопит даже ваше замерзшее сердце. — Собственная дерзость потрясла меня саму, но терять-то было нечего.
— Да что ты? — с недоверием спросил он. — Ну тогда рассказывай.
— Жила-была одна девушка…
— Многообещающее начало.
— …которая… никого не любила.
— Хм, история о любви, в которой нет любви. Тебе удалось пробудить мое любопытство, — сказал лорд Смерть.
— Хотя ее мать умерла при родах, а отец вскоре последовал за матерью в могилу, девочка росла в любви.
— Вижу, ты и мне отводишь роль в своей истории, — произнес лорд Смерть, как мне показалось, с оттенком грусти.
— Девочка росла, дыша любовью, наполняющей весь воздух вокруг нее, — продолжала я. — Когда бабушка с дедушкой сидели рядом и бабушка не пряла пряжу, они держались за руки. Разговаривали о большом и малом и редко не соглашались друг с другом. А если когда и не соглашались, это служило им поводом для смеха. Иногда они вместе печалились, особенно вспоминая о дочери, которая не дожила до возможности понянчить собственную дочь.
Они вместе танцевали на деревенских праздниках, вместе молились на ночь, спали, тесно прижавшись друг к другу. Часто, без всякого к тому повода, дедушка дарил бабушке цветок. А бабушка находила на огороде самую большую, самую красную землянику, или самую сладкую малину, или свежую морковь и приносила дедушке. Она делала розовую воду из увядающих роз и брызгалась ею — все ради дедушки. Они вовлекали внучку в круг их необыкновенной любви и пробудили в девочке желание и самой когда-нибудь испытать такую же.
Девушка стала мечтать о любви, неподвластной самой смерти. Со дней своей ранней юности она знала, что где-то ходит ее истинная любовь и однажды их жизненные пути пересекутся. Эта уверенность наполняла каждый ее день сладким предчувствием. Она знала, что ее любимый живет и дышит, и занимается своими повседневными делами под тем же солнцем, что и она, и это знание прогоняло ее страхи, делало ее печали маленькими, а надежды большими. И хотя она не видела еще его лица, не ведала, какого цвета у него глаза, она все же знала его лучше, чем кто-либо другой, знала его надежды и мечты, знала, что заставляет его смеяться и плакать.
Я остановила рассказ и взглянула на лорда Смерть. Выражение на его лице было внимательным и абсолютно непроницаемым. Разве не этот самый взгляд я ловила на себе сквозь пламя общего костра, когда рассказывала волшебные сказки односельчанам?
Он отклонился назад, словно высвобождаясь из паутины моей истории, и, махнув рукой, сказал:
— Каждая девица мечтает о такой любви. А потом выходит замуж, и пошло-поехало: ссоры, жизненные заботы… Все это гонит любовь прочь.
— Девушка понимала, что ссоры неизбежны, потому что их жизни переплетены, а человек с особой страстью защищает ранимое сердце, — возразила я.
— Девушка и ее большая любовь постареют и подурнеют!
Неужели я услышала в его голосе вызов? Неужели он хочет, нет, даже требует, чтобы я переубедила его?
— Конечно, и все же за шрамами времени они будут видеть душу, которую когда-то полюбили.
— Да полно, бывает ли такая любовь? — спросил лорд Смерть уже не так резко.
— Мы никогда не узнаем, потому что однажды за девушкой явился лорд Смерть. Она сознавала, что сердце ее души будет любить так же сильно, как и ее живое сердце, и что она будет тосковать и оплакивать свою любовь всю предстоящую ей вечность. Девушка попыталась переубедить Смерть, показать ему, как мрачна и одинока будет жизнь ее будущего возлюбленного без нее. Постаралась донести до лорда Смерти, что даже его восхитит сладость этой страстно ожидаемой любви, если он отпустит свою жертву. — Произнося эти слова, я плакала, потому что никогда еще не рассказывала столь правдивую историю. — Но Смерть был неумолим, потому что нашел девушку первым. И все же…
— И все же?.. — тихо спросил лорд Смерть.
— Конец этой истории я рассказать не могу.
— Не можешь?!
— Не стану. Расскажу только завтра. Позвольте мне жить, сэр, — взмолилась я, — и завтра я расскажу вам, чем все кончилось.
Листья на деревьях рассержено зашелестели. Ветер подхватил пыль и опавшую листву и закружил их в воздухе. Конь прянул и задрожал. Лорд Смерть застыл неподвижно. Выражение его лица сменилось с недоверчивого на ошеломленное.
— Так, говоришь, не расскажешь мне все сейчас?!
— Отведите меня домой, и я обещаю, что вернусь в лес и расскажу вам конец истории. Только позвольте мне прожить еще один день!
Ветер развевал его волосы и плащ, и даже тени, окружавшие его фигуру, забились и затрепетали.
— Ты слишком высокого мнения о любви, — проговорил он. — Любовь — всего лишь сказка, сотканная из пыли и грёз, в ней нет вещества, нет реальности. Но мне хочется узнать окончание, и к тому же, признаюсь, я надеюсь, что ты и вправду сможешь показать мне любовь, которая сильнее смерти. Возвращайся завтра. Ты расскажешь мне конец, а потом уйдешь со мной.
Он улыбнулся самому себе, и лесные тени успокоились и сгустились вокруг него.
— Окажу тебе еще одну милость. Найди свою любовь за тот день, что я тебе даровал, и останешься в живых, не уйдешь со мной. А сейчас я посажу тебя на коня и отвезу домой, к бабушке. Но только до завтра.
— Вы не сердитесь на меня за то, что я оказалась умнее вас?
— Собственно говоря…
Он сделал шаг вперед, опустился на одно колено и протянул ко мне ладонь — по-прежнему без перчатки — как если бы хотел обхватить ею мой подбородок. Я отдернула лицо, пытаясь избежать его прикосновения. Он не поднял руку, но и не опустил. Я ощущала холод, повеявший от его пальцев, — он был таким леденящим, что обжег мне шею.
— …я решил, что когда заберу тебя завтра, то и в самом деле сделаю тебя своей невестой. Что скажешь на это, Кетура Рив?
Каково это — быть супругой лорда Смерти? Не покоиться в мире, где обитают мертвые — ныне и присно, не испытывая страха, но вечно переходить из одного мира в другой, постоянно взирать на жизнь, что осталась позади? Что еще хуже — вечно быть рядом с ним, служить носителем боли, и слез, и сердечных мук? Каждый день видеть, как мужчина плачет, словно дитя, над своим утраченным младенцем. Видеть, как только что овдовевшая женщина, у которой вырвали сердце, смотрит пустыми глазами на своих детей. Невидимой темной фигурой стоять у постели большого и сильного человека, корчащегося от боли. Служить вестником заразы. О нет, одно дело — умереть, и совсем другое стать женой Смерти!