Но вскоре народ позабыл обо мне в предъярмарочной суете. Народ-то забыл, но не Гретта с Беатрис.
— Мы не знаем, какой истории верить, — вздохнула Гретта.
— Когда-нибудь я расскажу вам настоящую и совсем не так, как будут рассказывать другие, — пообещала я.
— Когда захочешь, — сказала Гретта.
— Если захочешь, — добавила Беатрис.
У меня не хватило отваги рассказать им об обязательстве, которым связал меня лорд Смерть. К тому же во мне еще жила надежда. Разве не ждали меня дома лимоны?..
— Я должна идти домой и сделать лимонный пирог. Но прежде чем я уйду, нам всем троим надо управиться кое с какими делами. Пойдемте. — И я повела их к дому Портного.
— Но я уже вручила ему платье от твоего имени, Кетура, — запротестовала Гретта, поняв, куда мы направляемся.
— Вот именно, — сказала я, не останавливаясь.
Когда мы подошли к дому Портного, его детишки кинулись навстречу, но окружили они одну только Гретту.
Вышел Портной и пригласил нас в дом. Дети последовали за нами. Я в изумлении уставилась на висящее в ожидании леди Темсланд чудесное платье. Портной проследил за моим взглядом.
— Отличная работа, Кетура, — похвалил он. — Ты полна скрытых талантов.
— Сэр, я должна кое в чем признаться, — сказала я. — Поэтому мы и пришли к вам. Платье сшила не я, а Гретта. Объяснять, почему мы обманули вас, слишком долго и сложно. Поэтому просто примите мои извинения. Эту отличную работу на самом деле проделала Гретта.
— Кетура! — воскликнула та. — Это неправда!
— Вот как? — сказал Портной и улыбнулся. — Ну конечно я обо всем догадался, Гретта. Неужели ты думала, что я не узнаю твои ровные стежки?
Гретта покраснела и пролепетала:
— Это сделала Кету…
Портной продолжал:
— Никто другой не мог выполнить эту работу. Во всем платье я нашел только три не очень ровных стежка.
Румянец на лице Гретты сменился бледностью.
— Три?! — Ее глаза сузились. — Три? Сначала пять кривых стежков, а теперь три! Пойдемте, дети, — обиженно сказала она. — Давайте играть.
И она увела их во двор.
— Хорошая женщина, но гордая, — пожаловался Портной открытой двери. — Велела мне не носить оранжевое. — Он улыбнулся.
— Господин Портной, — сказала я, — если вы станете угождать ей в малом, то наверняка сможете верховодить в большом. Я знаю — она очень хотела бы поучиться у вас.
— Кетура, ты стала мудрой, — произнес он.
— Кетура! — позвала Гретта со двора.
Я пожелала хозяину доброго дня и вышла во двор, где немедленно подверглась укорам Гретты.
— Как же наш план, Кетура? — сердито накинулась она. — Зачем ты ему все рассказала?
— Потому что я говорила тебе, Гретта — он не тот, кого я люблю настоящей любовью.
— Конечно же ты его не любишь! Да и кто бы полюбил человека, который носит оранжевые чулки? Я указала ему на сорняки в саду, и пожалуйста — они и сегодня там, причем вымахали еще больше! — Она вздохнула. — Несносный человек! Но ты должна его простить, и тогда, я уверена, ты его полюбишь.
— Гретта, — сказала я. — Ты смотришь на мужчину как на старую рубашку, которую следует распороть и перешить заново. Может быть, стоило бы думать о нем как о хорошей, богатой ткани, которая только ждет того, чтобы ты вышила на ней прекрасный узор? И если ты это сделаешь, то убедишься, что сама любишь Портного.
— Что-что? Я? Люблю Портного? — Она громко расхохоталась, затем развернулась к двери, в проеме которой стоял, глядя на нее, Портной. Гретта проглотила смех и уставилась на него в ответ.
Джейн, старшая из детей, спросила:
— Ты любишь его, Гретта? Если это правда, то мы с радостью просим твоей руки.
— Что?
— Папа сказал, что одежда, которую ты втайне сшила для нас, будет храниться ненадеванной до дня его свадьбы. Вот мы и просим: не могла бы ты поторопиться и выйти за него поскорее?
— Ты сшила детям одежду, Гретта? — изумилась я.
— Ну не могла же я позволить им бегать в рванье, когда все другие дети щеголяют в новом!
Самая маленькая, Наоми, подергала Гретту за юбку:
— Так ты женишься на нас или как?
Она сгребла детей в охапку.
— Я очень люблю вас, но, видит Господь, я не люблю вашего папу.
Оборвыши переглянулись между собой со спокойным удивлением. Старшая сказала:
— А папа говорит, что любишь.
— Он… он так сказал? — смешалась Гретта.
— Да, — подтвердил средний сын. — Когда мама умирала, она взяла с него клятву, что он женится опять, только если найдет женщину, которая будет любить нас еще больше, чем его. А прошлой ночью всем нам приснился один и тот же сон. К нам пришла мама — сказала, что Смерть позволил ей прийти. И она сказала, что папа никогда не спросит тебя сам, поэтому мы должны попросить тебя выйти за нас замуж.
Гретта прижала ладони к щекам.
— Да, — продолжил мальчик. — Папа нам поверил и велел сделать, как сказала мама.
Младшенькая вынула большой палец изо рта.
— Папа сказал, что одежда, которую ты сшила, — это так, пустяки. Он сказал, что, как только ты начнешь заботиться о нас ночью и днем, мы тебе быстро разонравимся. Это правда, Гретта?
Та замотала головой, сначала медленно, а затем решительно.
— Конечно нет! Чем больше я буду заботиться о вас, тем больше стану любить. А вот вашего папу буду любить меньше.
— Так, значит, ты его любишь! — сказала Джейн.
— Нет!
— Но ты только что сказала…
— Я… — заговорила Гретта с большой неуверенностью. — Я не люблю вашего папу, Джейн. Я люблю вас, но не его. Вообще не люблю. Нет, нет! И никогда не любила. И никогда не полюблю. Да и не смогла бы никогда. Это невозможно.
Дети опять переглянулись.
— Бедный папа, — наконец сказал сын.
Они уставились на свои чумазые ноги.
— Да, бедный папа, — повторила младшая.
— Бедный? Почему он бедный? — спросила Гретта, прикасаясь к их грустным мордашкам.
— Потому что он любит тебя.
— Он… — Гретта схватила подол своего передника и промокнула им виски. — Он что?
— Папа любит тебя неудирающей и увечной любовью, — сказала малышка.
— Неумирающей и вечной! — поправила Джейн.
Портной, слышавший весь этот разговор, все еще стоял в дверях молча, с еле заметной улыбкой, и не отрывал глаз от Гретты.
— Не может быть, — сказала Гретта. Лицо ее пылало.
— Нам лучше знать, — возразила старшая. — Мы знаем его всю свою жизнь.
Я не могла истолковать выражение на лице Гретты. В ее глазах угадывалось неверие, а в морщинках на лбу — изумление. Такое лицо бывает у человека, увидевшего летящего ему навстречу ангела. Гретта старательно не смотрела на Портного.
Я поцеловала подругу в щеку:
— Я так за тебя счастлива!
Гретта заключила меня в объятия, затем отпустила.
— Пойдем, Беатрис, — позвала я. — Пора уладить и твое дело.