Мы обогнули здание и вышли к вольерам. Всего их оказалось десять – по пять с каждой стороны от дорожки. Жужжали установки силового поля, но само силовое поле невидимо. Оттого стало страшновато: что же это за собаки такие, что для их охраны еще и силовое поле нужно? Неужели решеток не достаточно?
Мужчина, который так настойчиво рвался в питомник, замер в замешательстве, его спутники тоже замерли, восхищенные. Что их восхитило? Огромные вольеры? Я присмотрелась к ближайшему повнимательнее, но ничего не увидела, кроме клочка светлой шерсти. Где же тхайны? Спят в тени под навесами?
Любопытство просило подойти ближе, а инстинкт самосохранения – оставаться от решеток на безопасном расстоянии.
— Я ничего не вижу, — сказала одна из женщин недовольно.
— Не торопись. Они нас уже почуяли. Сейчас покажутся.
Но тхайны не показались даже тогда, когда мы осторожно пошли по дорожке, заглядывая в каждый из вольеров. Я решила заканчивать с экскурсией и уходить, когда сонная тишина была прервана: раздалось утробное рычание. Обернувшись к вольеру, к которого до этого стояла спиной, я охнула.
Животное, которое вышло из тени, язык не поворачивается назвать собакой. Тхайн поразил меня, как поражает заряд мазера: сначала смотришь стеклянными глазами, а потом ноги подкашиваются. Я забыла, как дышать, о жаре, о том, где нахожусь, и не потому, что тхайн оказался страшенным созданием с длинными лапами, а не собакой в моем понимании, а потому что улыбался.
Мне не показалось! Да, не может быть у собаки улыбки, как у нас, но эта лобастая вытянутая морда имеет именно улыбающееся выражение.
— Великолепный молодой самец, — дрожащим от восторга голосом проговорил мужчина, стоящий рядом со мной, — года два, я полагаю.
— Какой страшный, — сказала одна из женщин тихо.
— Ну что вы, гражданка. Красивый, — возразил кто-то.
Тхайн, который все еще «радовал» нас тихим рычанием, замолк. В меня ударило ненавистью, столь мощной и жгучей, что стало больно. Я начала падать, надеясь, что смогу справиться со слабостью. Не удалось…
В обморок я упала не вовремя, и в себя пришла тоже не вовремя. Меня куда-то несли; носом я уткнулась в чье-то плечо. Я шевельнулась, проговорила, что сама могу идти. Ох, ну что я говорю? И голос такой жалкий… Меня занесли в каморку дежурного и опустили в кресло. Я тут же коснулась своего лба – горячий. Да, я здорово нагрелась, пока шла к питомнику, но в обморок не от теплового удара упала – меня буквально сбила с ног ненависть, чья-то пламенная, чистая ненависть. Из этого вытекают два вопроса: с каких пор я заделалась в эмпаты, и чью ненависть я ощутила? Человека, что стоял за моей спиной? Или тхайна? Неужели последнего?
Из раздумий меня заставил вынырнуть вид шприца у моей руки. Сразу силы взялись, и туманно-беспомощное состояние «где-я-что-я» сменилось беспокойством.
— Что за препарат? — требовательно спросила я.
— Не волнуйтесь, сейчас вам станет легче, — разъяснил военный, который меня сюда и принес.
— Что за препарат? — упрямо повторила я.
— БЭ-3 в активированной форме.
— Блокатор эо[1]? Мне подобное не требуется, — я постаралась отодвинуться подальше от шприца. Военный отрезал пути к отступлению, опустив руку на подлокотник с той стороны, куда я отодвинулась.
— Уверены? Вам стало плохо из-за всплеска эо.
— Мне стало плохо, потому что напекло голову, — невозмутимо ответила я и взглянула на незнакомца.
Вот это сюрприз! Я ожидала увидеть недовольного чурбана вроде дежурного, но моему взгляду предстало породистое мужественное лицо. Обладатель оного по возрасту ближе ко второй сотне, если судить по взгляду. Глаза такие темные, что, кажется, вбирают свет в себя. Дальше и присматриваться нечего, и так ясно, что это первоклассный самец, первая кровь, альфа. Излюбленный тип Нери – мужчина, который властность излучает, словно радиационный фон.
— Как вы себя чувствуете? — спросил породистый, не торопясь убрать руку с подлокотника.
С тех пор как я начала посещать вместе с Нери приемы, где собираются богатые и знаменитые, перестала испытывать смущение перед высокородными. Но этот тип меня смутил… Однако я скорее откушу себе язык, чем дам ему понять, что смущена. Приняв более расслабленную позу, я сказала нейтральным голосом: