Гетен так и не пришел посмотреть на меня, но я от него этого и не ждала. Хорошо, что не пришел, а то бы дело кончилось убийством, а я еще слишком молода, чтобы погибать из-за того, что один идиот вздумал играться с эо. Зато пришли практиканты, все трое; по их трагичным лицам сразу все стало понятно. Первым заговорил Матео, который и не пытался скрыть жалость:
— Черт побери, ты плохо выглядишь. Но ничего, пара дней на регенерационном, и будешь как новенькая. Только уколы ужасно болезненные.
— Знаю, — кивнула я.
Действие обезболивающего уже заканчивалось, и я начинала чувствовать боль в руке и вообще всей правой половине тела. Скоро мне повторно введут обезболивающее, но оно вряд ли полностью избавит от болевых ощущений.
— Бедняжка, — протянула сочувственно Дена Моран. — Хорошо хоть браслет не пострадал, а то начались бы проблемы с перемещением по станции.
— Тебе придется перейти из оранжереи в другое место, когда выздоровеешь, — сообщил печально Дейриган. — Гетен очень расстроен тем, что пропали образцы.
— Расстроен? — фыркнул Матео. — Он разорался, что в жизни больше не возьмет на работу ни одного волонтера, нас заодно назвал идиотами и закрылся в лаборатории!
— Не принимай на свой счет, Кэя, — поспешил успокоить меня Дейриган. — К твоей работе у нас никаких нареканий. Просто… бывает. Досадная случайность. Отдыхай, выздоравливай. Поверь, так даже лучше.
— Лучше?
— Да, лучше лежать в медмодуле с переломанной рукой, чем работать рядом с Гетеном, — пояснила Дена.
— Но вам нравится работать с Гетеном, — горько сказала я.
В том, что по дурости Мичи я потеряла возможность видеться с Дейриганом, есть что-то фатальное, как и во всей затее с браком. Что-то влекло меня сюда, тянуло на уровне предчувствий. Но вот я здесь, и что? Падаю в обмороки, падаю с кровати, путаю душевые, ломаю кости… Может, не стоило полагаться на интуицию? Может, права была Нери, говоря, что мне еще рано думать о браке?
— Как Мича? — спросила я, чтобы не раскиснуть окончательно.
— Он рвался к тебе зайти, но его сразу увели. Выясняют, что у него произошло с эо и почему он не смог с собой совладать.
— Да со всем он совладал… Только не подумал, в какую сторону швыряет установку, — зловеще проговорила я.
Передатчик Матео замигал. Практикант ответил на вызов и дал указания коллегам:
— Это Гетен звонил. Дейри, иди в оранжерею. Дена, примешь в сортировочной новые реактивы. А ты, Кэя, не кисни, радуйся отдыху.
— Мы еще зайдем, — пообещала Дена и потянула за собой Дейригана.
Практиканты ушли, а я осталась лежать на кровати и думать о том, как несправедлива порой бывает жизнь.
Я проснулась ночью. В медмодуле кроме меня больных нет, поэтому я без стеснения застонала, когда почувствовала тяжесть в руке. Что за дрянное обезболивающе? Ворча про себя, я поднялась с кровати и пошла на тусклый свет из коридора. Врач отказался ввести меня в сон до полного исцеления, аргументируя это тем, что так регенерационное будет работать не в полную силу и процесс выздоровления затянется. А я еще согласилась с ним, не желая казаться изнеженной особой…
Споткнувшись о соседнюю кровать в темноте, я прокляла свое слабое зрение и вышла в коридор. Ночью на станции и без того тускловатое освещение становится хуже. Наведавшись в туалет, я прошла дальше по коридору туда, где должна дежурить медсестра; надеюсь, она сделает мне укол обезболивающего.
Подойдя к двери кабинета медсестры, я услышала задыхающийся стон. Затаив дыхание и подобравшись, я прислушалась – в отличие от зрения, мой слух острый. Стоны стали отчетливее, и это явно не стоны боли…
Так вот как дежурят медсестры… А она молодец, ничего не скажешь – нашла, как приятно провести рабочие часы. И ее партнер тоже молодец, раз она так рвано дышит… Что ж, тревожить любовников я не хочу, так что придется обойтись без укола. Пройдусь дальше, из медмодуля в переход, там стоит автомат с напитками.
Я пошла к выходу из медмодуля; мои мысли потекли в область плотских утех, и я вспомнила своего первого и единственного любовника. Просто любовника: он не был моим любимым. Зато он был другом моего отца и его доверенным лицом.