Мне тогда только исполнилось двадцать два, и я осталась единственной дочерью Рода на содержании – остальные мои сестры уже разъехались по своим квартирам и начали обретать самостоятельность. Ксана стала вхожа в Золотой круг, Нери показывала успехи в спорте, Мэй удачно вышла замуж и тем самым поспособствовала сделке, весьма выгодной нашему Роду. Одна лишь я не могла похвастать никаким успехом; меня грызла тоска, да еще и отец в очередной раз дал понять, что я недоразумение и иждивенец. Эмоциональная и обидчивая, я решила ему отомстить.
В голову пришла безумная, но захватывающая идея – испортить отношения отца и его друга. Сама не знаю, как я додумалась до такого, как мне хватило нахальства и смелости, но я поймала момент, пока отец находился в кабинете, а сама подловила его друга в коридоре и, не мешкая, поцеловала.
По моей задумке отец должен был выйти и узреть, как мы обжимается. Да, это была в высшей степени глупая идея, скорее мне бы влетело за распущенность, чем я бы навредила их дружбе. Это сейчас я все понимаю, а тогда я не думала – тогда мне хотелось сделать хоть что-то, чтобы умерить обиду в душе, заставить умолкнуть внутренний голос, твердящий, что я никто и звать меня никак.
Отец замешкался, не вышел в коридор, а наш поцелуй все длился. Сердце у меня колотилось, как бешеное, я горела от стыда и адреналина. Может, это и привлекло друга отца…
Когда отец все-таки вышел, мы уже разошлись. Но начало было положено. Пару дней спустя я получила предложение встретиться, и вновь решила поиграть с огнем. Игра мне понравилась… С тех пор мы встречались с «другом» периодически, соблюдая все возможные предосторожности. Каждый получал, что хотел: он проводил время с юной привлекательной девушкой, а я получала опыт. Когда наши встречи перестали подпитываться новизной и перчинкой, мы прекратили видеться, не предъявив друг другу ни единой претензии.
Я и не подозревала до этого, что удовольствие может быть нервным, основанным скорее на желании пощекотать нервы, чем просто на желании быть с кем-то, и, несмотря на безнравственность происходящего, осталась довольна выбором первого мужчины. Правда, эта связь не принесла мне даже толики счастья, и я так же мучилась мыслями, что в моей жизни все идет не так, как нужно.
Это Нери как воздух нужна уверенность в том, что она роскошна, сексуальна и желанна, а я нуждаюсь в уверенности другого рода – мне хочется любви, теплоты отношений, поэтому Дейриган Каркано, абсолютная противоположность мужчинам, которые обычно вертятся возле меня, зацепил, заставил менять планы и лететь сюда, на Гебуму. Попахивает сумасбродством? Ну и ладно!
Мне удалось выйти из медмодуля и найти автомат, несмотря на плохое освещение. Добыв бутылочку воды, я напилась и медленно побрела назад, воображая, как бы себя чувствовала, если бы завтра утром, допустим, перед завтраком, Дейриган пришел меня навестить. В голове возникла картина: он интересуется моим самочувствием, а потом рассказывает о том, как ругается Гетен. Мы шутим и смеемся, нам хорошо рядом.
Да, размечталась я о многом, но утром встретила совсем не того, кого хотела. Неумытая, растрепанная, с помятым лицом, я вышла за угол, чтобы заглянуть к медсестре. Голый-орионец-из-душа-то-есть-совсем-уже-не-голый стоял рядом с ней; та смотрела на него влюбленно, а он что-то ей говорил.
Значит, эти двое развлекались вчера ночью… Невольно заинтересовавшись их отношениями, я немного вернулась назад и стала так, чтобы оставаться незамеченной. Медсестра, землянка с милым личиком, смотрела на орионца уже не влюбленно, а сосущим голодным взглядом.
Мне стало досадно за нее.
Разве можно так смотреть на мужчин? Так тебя сразу в обожающие запишут и не будут уважать… Как говорит Нери, большой знаток в таких вещах, залог гармоничных отношений – это когда мужчина больше заинтересован в женщине, чем она в нем. Такова человеческая природа: мужчины захватчики, им нельзя покоряться полностью, отдавать всю душу и сердце. Всегда нужно оставаться загадкой, иначе пиши пропало.
А у этих все наоборот. Девушка горит им, а орионец небрежен и насмешлив. И что она в нем нашла? Грубый, здоровый – ни капельки изящества, и говорит с животной хрипотцой. Ну, ладно, тело у него отличное, да и лицо ничего так…
Орионец вдруг глянул в мою сторону.
— Что такое, А́рве? — спросила медсестра.
— Ничего, — усмехнулся он. — Поломанная встала.