Аэробус начал снижение, и, достав зеркальце из сумки, я изучила свое отражение. То опухшее и утомленное, что я увидела, скорее можно назвать отечной мордой, нежели лицом. Да, хороша красавица! А я ведь прилетела сюда завоевывать мужчину…
Наконец, мы прибыли. Подхватив свои сумки, я вслед за парнями пошла к выходу из аэробуса. Ох, и тяжело же дался нам этот путь! Вещи у нас забрали, все, даже мелочь, чтобы проверить. И хорошо – с сумками было бы еще тяжелее брести по бесконечным переходам. Одно порадовало: внутри оказалось прохладно и чисто. Мысли о внешнем виде вылетели из головы, теперь я думала только о том, как бы не свалиться.
Нас провели в административный корпус и велели заходить по очереди в самый ближний кабинет. На лавку около кабинета я скорее упала, чем присела, и сразу же почувствовала непреодолимое желание занять ее всю и прилечь. Не одну меня так развезло: парни тоже сидели кое-как.
Очередь двигалась быстро, и довольно скоро мне пришлось подняться. Расправив плечи и приняв по возможности бодрый вид, я вошла в кабинет.
— Блага, — даже не глянув на меня, проговорил мужчина, сидящий за столом; его внимание было приковано к панелям, пестрившим информацией. — Имя, фамилия?
— Блага. Кэя Унсури.
Услышав мой голос, мужчина поднял на меня глаза. Мы оба удивились: я тому, что впервые за долгое время увидела человека другой расы вживую, а он… чему он удивился?
Так мы и разглядывали друг друга – молча и недоверчиво.
Я настолько привыкла, что окружающие меня люди сплошь центавриане, что этот мужчина показался мне чудны́м. Сразу заметно, что он не старшей расы: глаза обычные, черты лица неправильные, кожа неровная.
Я перевела взгляд на его идентификационный браслет и прочитала: «Козловски».
— Первый дальний полет? — спросил Козловски.
— Да.
— Садитесь, оформлю вас.
Я подошла, опустилась на стул, стараясь держать осанку. Вблизи Козловски выглядел еще чуднее, чем издали; я заметила, что он ко всему прочему еще и полный. У нас бы такого не то что во вторую кровь, в третью записали бы! Землянин, должно быть.
— Понравился? — не отрывая взгляда от планшета, спросил он.
— Что вы имеете в виду?
— На всякий случай предупреждаю: я женат.
— Какая жалость, — ответила я и отвернулась, пряча смешинки в глазах. Как этот землянин мог допустить что я, высокородная центаврианка, могу на него, такого пузатого и краснощекого, польститься?
— Не надо смеяться, — серьезно произнес мужчина. — Мы, люди, такие создания, что нам даже идеальность может наскучить. Всякое может быть, гражданочка, всякое.
Следующие минут десять Козловски сверял мои документы и биометрические данные с теми, что занесены в базу, отправлял пропуски на мое имя в базы данных других служб. Закончив с этим, он велел мне идти в медицинский модуль.
Я встала со стула. Голова закружилась сильнее прежнего, перед глазами вспыхнули пятна; оступившись, я врезалась бедром в табурет.
— Дойдете сами до медмодуля, или помочь? — сочувственно спросил Козловски.
— Все в порядке, — сказала я. Рука задрожала, когда я ткнула на нужную кнопку, чтобы дверь отъехала в сторону. Не хватало еще свалиться на пол перед этим младшим. Уже выходя, я услышала тихое:
— Центы… умирать будут, а помощи не попросят.
«Молчал бы, землянин», — подумала я.
К счастью, долго идти не пришлось – медицинский модуль граничит с административным. Парни, с которыми я прилетела, уже были там. Медсестра подвела меня к свободной кровати и велела полежать. Я хотела попросить позволения сходить в душ и переодеться, но меня и слушать не стали: медсестра нажала на мои плечи, вынуждая лечь. Только моя голова коснулась подушки, как я забыла про свои гигиенические намерения.
Спа-а-ать!
[1] События романа «Горничная особых кровей».
Глава 2
Утром деловитая медсестра убедилась, что мы благополучно пережили адаптацию, и отправила нас на инструктаж. Хотелось бы, конечно, принять душ и переодеться, но нас торопили, к тому же это все невозможно, пока мы не получили новые браслеты.