— Ладно, сто так сто. Ты нанят.
— Еще нет. Я работаю только с предоплатой. Половину суммы вперед, Унсури.
— Я не смогу перевести тебе деньги так быстро! Пока дойдет запрос до банка, пока его обработают и одобрят… Тем более на Гебуме проблемы со связью.
— Переводы из банков не годятся. Я предпочитаю мгновенные перечисления с платежных браслетов.
— Но у меня нет такой суммы на платежном браслете!
— Тогда и говорить не о чем, — невозмутимо ответил Локен.
— Ну и мерзавец ты!
— Без предоплаты никак, милая.
— Ладно! Будет предоплата. У меня есть перстень с черным кристаллом. Как раз пятьдесят-шестьдесят единиц стоит. Сойдет?
— Не знаю, не знаю… мало ли – подделку подсунешь? — проговорил он, сложив руки на груди.
— Да пошел ты! — вспылила я вконец и, круто развернувшись, направилась к своему модулю.
— Эй, центаврианочка, притормози! — донеслось до меня. — Так и быть, гляну я твой перстень.
— Катись! — огрызнулась я, но уже через два шага остановилась.
Он все-таки мне нужен… Повернувшись, я выместила свое отношение к орионцу, испепелив взглядом, и только тогда кивнула.
Глава 19
Локен нацепил перстень на свой мизинец и, вытянув руку, любовался тем, как играют блики на поверхности темного, как космос, кристалла. В искусственном свете кристалл кажется безжизненным и тусклым, но когда на него падают прямые лучи светил, оживает, наполняется оттенками, соперничая с сиянием бриллиантов. Такие кристаллы обычно используют в качестве накопителей энергии, но мне достался экземпляр, ценный только своей загадочной красотой.
Перстень этот – самое дорогое мое украшение во всех отношениях. Его мне подарила Нери в день, когда я стала совершеннолетней. У незамужних дочерей нашего Рода не водится больших денег: траты на жилье, проезд, еду, одежду и образование берет на себя Род, а та скромная сумма, что остается, слишком незначительна, чтобы купить что-то дорогое. Так что, получив от Нери такой подарок, я была очень удивлена и долго еще потом выспрашивала, откуда она взяла деньги.
— Эффектная безделушка, — задумчиво произнес Локен.
Безделушка…
— Прибыли, — сообщил пилот, опустив панель, отделяющую салон от его зоны. Аэрокар завис в воздухе у того самого дерева, на которое я залезла, чтобы подать знаки военным. Проверив, готово ли устройство, с помощью которого мы планируем поднять тхайна, я обеспокоенно посмотрела на Локена.
— Чего такая хмурая, Унсури? — поинтересовался он.
Ничего не ответив, я приготовилась к спуску.
У нас с Улыбашкой установилась крепкая связь, с точностью до малейших оттенков передающая эмоции, порывы, мыслеобразы. Я почувствовала тхайна, ощутила следы его энергетики у дерева. Он какое-то время был здесь после того, как мы покинули это место. Но куда ушел? Сумеем ли догнать?
Пока я искала энергетические следы тхайна, Локен искал следы физические. Внимательно осмотревшись, он выбрал направление и повел меня, не говоря ни слова и ни на что не отвлекаясь. Я последовала за ним; мои органы чувств заработали на полную мощность.
Джунгли, как и прежде, были полны жизни, разноцветны и полнозвучны: сочная зелень, токсичная яркость цветов, игра теней, отблески света в озерцах собравшейся в чашевидных листах воды; шелесты, шипение, стрекот, гомон; томные ароматы цветущих растений; толстые витые лианы, ползущие вверх по стволам гигантских деревьев; невесомые обрывки порванной кем-то паутины; влага, шелест, хруст под ногами; бледно-зеленая змея, кольцами разложившая тело на ветке…
Я остановилась, оглушенная избытком информации, морем мелочей и нюансов; искорки предстоящей мигрени уже зарождались в голове.
Я недавно узнала о своих способностях эмпата, и мне еще не хватает умения разграничивать нужную информацию и ненужную. Улыбашка перестал чувствоваться – вибрации тхайна перебили вибрации окружающей меня живности. Широта моего восприятия увеличилась, но как пострадала глубина!
— Унсури! — окликнул меня Локен. — Ты в порядке?
— Да… слегка зависла.
— «Выключи» свои способности, они пока не нужны. Я и так вижу, куда ускакал песик.
Я кивнула и, достав бутылку с водой, смочила горло. Локен не стал меня торопить, дал минут пять на то, чтобы я пришла в себя. Постепенно мне удалось абстрагироваться, и джунгли больше не оглушали, не ослепляли и не душили. Мы шли медленно; Локен часто останавливался, отмечая что-то, только одному ему видимое, и помечал наш путь, чтобы мы не заблудились, возвращаясь. Орионец был сосредоточен и серьезен; двигался осторожно, не совершал лишних движений и ступал мягко.