— Джуди, отойди! — раздался строгий голос ее отца.
Мы развернулись и увидели Козловски-старшего в компании с Нигаем.
Мое сердце пропустило удар, а после забилось в десять раз быстрее. Я была готова к такому повороту, и в то же время не была готова. Страх овладел мной, распространился парализующим ядом по телу. Напряженная, я безмолвно следила за тем, как подходят мужчины.
— Джуди, кому сказано – отойди от вольера! — нервно сказал Козловски. — К вам, Унсури, это тоже относится.
Джуди, словно очнувшись, шагнула к отцу. Я же осталась на месте.
— Не беспокойтесь, — мягко произнес Нигай. — Эмпатам, работающим с низкими энергиями, не страшны даже такие хищники.
Козловски рассказал?! Страх ненадолго уступил место гневу. Я метнула разящий взгляд на землянина.
— До капитана дошли слухи, что на станции держат тхайна, — объяснил мужчина, бледнея под моим испепеляющим взглядом. — Он был весьма заинтересован, как нам удается справляться со столь опасным и непредсказуемым созданием.
— Оказывается, — протянул Нигай, ласкающе пройдясь взглядом по моему телу, — вы эмпат, гражданка Унсури. Какой сюрприз. Почему вы не поставили меня в известность раньше?
— Не сочла нужным, — выдавила я.
Нигай приблизился ко мне, игнорируя Улыбашку, мечущегося в вольере; эмоции тхайна нахлынули на меня, и я почувствовала удушье, тошноту, слабость… В данный момент наша связь только мешает.
— Вы провели с моим тхайном немало времени, гражданка Унсури – выхаживали его, лечили…
— Унсури действительно хорошо поработала. На станции отметили ее работоспособность и добросовестность, — встрял Козловски-старший, непроизвольно заслоняя Джуди от Нигая.
Капитан и бровью не повел; он даже позу принял небрежную, пренебрежительную. Его не интересуют люди младших рас, а Козловски к тому же не обладает статусом, позволяющим на равных разговаривать с Нигаем.
— Хотите забрать тхайна, товарищ капитан? — собравшись с мыслями, спросила я. Голос мой ни разу не дрогнул, но был так напряжен, что ни для кого не стало секретом, что я волнуюсь. — Тогда вам следует ознакомиться с заключением ветеринаров. Уверена, оно вас удивит.
— И что же в этом заключении? Поведайте, будьте так любезны.
— Тхайн дрессуре не поддается.
— Но вы смогли найти к нему подход.
— Я смогла. Вы не сможете.
Нигай усмехнулся и лениво повел плечом, тем самым, которое подрал Улыбашка. Конечно, на коже уже и следа не осталось от рваных ран… зато следы остались в памяти.
— И что же вы предлагаете?
— Оставить тхайна на станции.
Нигай улыбнулся.
— Думаю, — снова подал голос Козловски, — в данных обстоятельствах действительно разумнее оставить тхайна на станции.
— Посмотрите на тхайна, о котором так волнуетесь. Посмотрите внимательнее, — «предложил» Нигай приказным тоном.
Улыбашка скалился и рычал, но только я знаю, что все его собачье существо трепещет перед Нигаем, являющим собой власть и боль… Жаль, я не в состоянии успокоить пса: сама нуждаюсь в успокоении.
— Нельзя оставлять тхайна на станции, — сделал вывод капитан. — Как и сказала Унсури, он не поддается дрессуре.
— Значит, вы заберете его? — уточнил Козловски.
— Зачем мне неуправляемое животное? — усмехнулся Нигай.
Что-то произошло, но я упустила детали: меня оглушила боль. Сильная, немедленная, всеобъемлющая, она лишила способности двигаться, даже дышать… я чувствовала только Улыбашку, разделяла с ним боль… Связь ослабла, и я, моргнув, посмотрела на тхайна затуманенным взглядом. Пес еще стоял, силясь удержаться на дрожащих лапах, но сознание его уже угасало.
В последний раз слабо трепыхнулось сердце, и Улыбашка упал.
Вскрикнула Джуди.
Охнул Козловски.
Я не проронила ни звука.
— Эмпатия – это замечательно, — подытожил Нигай, — но управляющие импланты куда надежнее. — Достав из кармана гарнитуру к импланту, он показал ее нам. — Вот эта безделушка дарует легкую быструю смерть. Она незаменима, когда работаешь с опасными животными. — Испытующе глядя мне в глаза, капитан произнес: — Вдохните поглубже, гражданка Унсури, и успокойтесь. Бесполезно тратить время на дефективных животных. Также вы должны вспомнить понятие собственности. Тхайн был моим, его судьба никогда не была в ваших руках. Впрочем, труп можете оставить – для исследований.