Светало, когда наши друзья подошли к квартире Русакова и позвонили. Долго пришлось им ждать, пока заспанная горничная отворила дверь.
— Что вам нужно?
— Виктор Павлович спит? — спросил Шведов.
— Ну да, конечно.
— Разбудите его. Скажите, что есть важное и неотложное дело к нему.
Горничная стала было возражать, но Шведов настоял на своем, и через четверть часа к ним вышел профессор.
— Какое важное дело? Какое дело?..
— Виктор Павлович, — начал Шведов, — извините; слишком уж важные обстоятельства заставили нас беспокоить вас в это время. Прежде всего позвольте вам представить моего друга, Николая Александровича Краснова, гениального математика, как вы сейчас убедитесь. Видите, в чем дело. Как взять этот интеграл?
— Да ведь я вам доказывал в университете, что он в конечном виде не берется.
— Да, но ваши доказательства оказались софизмами.
— Как — софизмами? Как — софизмами? Так не годится говорить.
— А вот посмотрите.
И Шведов решил ему задачу. Недоумению профессора не было границ.
— Но это еще не все, Виктор Павлович. Расскажите-ка вы сами, Николай Александрович, о вашем открытии.
Краснов еще раз изложил то, о чем только что говорил в квартире Шведова. Русаков был поражен:
— Это, это… удивительно!
— Теперь вот в чем дело, Виктор Павлович, — начал опять Шведов, — сообщать о сделанном открытии правительству правда не стоит?
— Не стоит, конечно, не стоит.
— Значит, нужно работать самостоятельно?
— Самостоятельно, непременно самостоятельно.
— Но у нас нет денег.
— Нет денег? Это не годится. Деньги необходимы, необходимы.
— Вот мы и хотим предложить вам… У вас есть деньги…
— В банке лежат.
— Так возьмите их и примите участие в нашей кампании.
— То есть дать вам их взаймы? Как же это?.. Нет, это не того… Не годится… деньги того…
— Нет, мы предлагаем вам принять непосредственное участие в нашем предприятии.
— Как, а лекции бросить?
— Так что же? Да вы с нами гораздо больше сделаете для науки, чем в университете. А как удивится профессор Лессинг, когда узнает о нашем открытии!..
Глаза Русакова загорелись от радости:
— Это верно! Лессинг повесится с досады. Но все-таки как же деньги… Я не знаю…
— Как вам угодно, Виктор Павлович! Мы сочли своим долгом предложить вам. В случае же вашего отказа мы имели в виду обратиться к профессору Лессингу. Он, наверное, согласится. Как вы думаете, когда его можно застать дома?
— Нет, нет, этого не нужно, этого не нужно. Я согласен, согласен. Сегодня же подам в отставку.
— Ну, вот и отлично! Теперь нужно решить, куда нам следует отправиться, чтобы заняться предварительными приготовлениями.
— На необитаемый остров нужно, — поспешно проговорил Русаков.
— Но, господин профессор, — заметил Краснов, — теперь ведь нет необитаемых островов.
— Как нет? Должны быть, должны быть!..
Через несколько дней весь физико-математический факультет, как громом, поразило известие, что профессор Русаков вышел в отставку, а известный студент Шведов уволился из университета. Профессор Лессинг не знал, что и подумать, и даже немного тревожился, замечая, с каким многозначительным и торжествующим видом поглядывал на него бывший профессор Русаков, коварно улыбавшийся при всякой с ним встрече. Страдающим же лицом в этой истории явилась жена профессора Русакова. Она убедилась в том, что ее ученый супруг окончательно спятил с ума. Кроме непонятной отставки, лишившей их постоянного дохода, в поведении профессора стало проявляться еще более странностей, чем прежде. Он по целым дням вырезал из картона какие-то фигурки, клеил их, кричал: «нет, не годится», и разрывал на части; затем снова клеил и так далее. Наконец, профессор взял из банка почти все свои деньги и сказал жене, что завтра едет, но куда, зачем, об этом упорно молчал. Русаков обещал писать жене, но добавил, чтобы она ему не отвечала, так как он ни под каким видом не может дать своего адреса.